Моран, Поль

Поль Моран
Paul Morand
Поль Моран (до 1925)
Имя при рождении:	Paul Émile Charles Ferdinand Morand
Дата рождения:	13 марта 1888(1888-03-13)
Место рождения:	Париж
Дата смерти:	23 июля 1976(1976-07-23) (88 лет)
Место смерти:	Париж
Гражданство:	Франция Франция
Жанр:	роман, новелла, путевые записки, эссе
Язык произведений:	французский
Награды:	член Французской Академии

Поль Моран (фр. Paul Morand, 13 марта 1888, Париж — 23 июля 1976, там же) — французский писатель, дипломат, член Французской Академии.

Биография

Отец — крупный чиновник, руководивший искусством, в доме бывали известные писатели и художники. Поль учился в престижных парижских лицеях, окончил Институт политических исследований, также учился в Оксфорде, часто жил в Англии и в Италии. Познакомился с Прустом и Кокто.

Начинал стихами (1919), но получил первую известность, издав в 1921 сборник новелл с предисловием Пруста (переиздан, позже его перевел на английский Эзра Паунд). Занимался журналистикой, курировал серию «Возрождение новеллы» в издательстве Галлимар. Много путешествовал. В 1942 вишистское правительство назначило его послом Франции в Румынии. В 1944, с приближением советских войск, Морана перевели в Швейцарию, где он и встретил освобождение Франции и где, при негативном отношении к нему де Голля, провел в изгнании 12 лет. Тем не менее, в 1968 он был избран членом Французской Академии, чему много лет мешало его коллаборантское прошлое и легкомысленные, на грани скабрезности, мотивы некоторых книг (перипетии его избирательной кампании воссозданы позднее в получившем Премию двух маго романе Полин Дрефюс «Наконец-то бессмертный», 2012).

Прах умершего и кремированного писателя, согласно завещанию, был смешан с прахом его жены на кладбище в её родном городе Триест.

Творчество

Моран — автор многочисленных новелл, романов, путевых записок, мемуаров и портретов писателей, газетной и журнальной хроники. Его проза 1920-х — 1930-х годов повлияла на творчество писателей группы «Гусары» (Роже Нимье, Антуан Блонден, Франсуа Нурисье и др.). Ряд его вещей были в эти же годы экранизированы, в тои числе — Жаном Эпштейном, по его сценарию Пабст снял в 1933 году фильм «Дон-Кихот» с Фёдором Шаляпиным в заглавной роли; по нескольким романам были сняты художественные и телевизионные фильмы в 1970-е, 1980-е и 2000-е годы.

Произведения

Новеллы и романы

• Tendres Stocks, 3 nouvelles (N.R.F., 1921, 1924)
• Ouvert la Nuit, 6 nouvelles (N.R.F., 1922, 1923, 1924, 1927, édition Populaire, 1951)
• Fermé la Nuit, 4 nouvelles (N.R.F., 1923 et 1935)
• Lewis et Irène, roman (Grasset, 1924, Émile-Paul, 1925, 1926)
• La Fleur Double (Émile-Paul, 1924)
• Les Amis Nouveaux (Au Sans-Pareil, 1924)
• Les Plaisirs Rhénans (Dusseldorf, librairie Léocadia, s.d)
• Mr. U (Édition des cahiers libres 1927)
• Milady (1927)
• East India and Company, 12 nouvelles (New-York, 1927, на англ. яз.)
• À la Frégate, nouvelles (Paris, Les Éditions du Portique, 1930)
• Les rois du jour — Flèche d’Orient, nouvelle (N.R.F., 1932);
• Rococo, nouvelles (Grasset, 1933)
• France-la-doulce (N.R.F., 1934)
• Je brûle Moscou (Flammarion, 1934; переведен на русский Вл. Марамзиным)
• Les Extravagants. Milady suivi de Monsieur Zéro, nouvelles (N.R.F., 1936)
• L’Homme pressé, roman (Gallimard, 1941 ; экранизирован в 1977 Эдуаром Молинаро)
• Feu M. le Duc, nouvelles (Genève, Milieu du Monde, 1942)
• Le bazar de la Charité, nouvelle (Genève, Club des bibliophiles, 1944)
• À la Fleur d’Oranger, nouvelles (Vevey, Éditions de la Table Ronde, 1945)
• Le Dernier Jour de l’Inquisition, nouvelles (Vevey, la Table Ronde, 1946)
• Montociel, Rajah aux Grandes Indes, roman (Genève, Éditions du Cheval Ailé, 1947)
• Le Dernier Jour de l’Inquisition (Vevey, La Table Ronde, 1947)
• Le Flagellant de Séville, roman (Fayard, 1951)
• Le Coucou et le Roitelet(Éditions du Tambourinaire, 1954)
• Hécate et ses chiens, roman (Flammarion, 1954)
• La Folle amoureuse, nouvelles (Stock, 1956)
• Fin de siècle, nouvelles (Stock, 1957)
• Le Prisonnier de Cintra (1958)
• Tais-toi, roman (Gallimard, 1965)
• Nouvelles du cœur (Gallimard, 1965)
• Nouvelles des yeux (Gallimard, 1965)
• Les Écarts amoureux, nouvelles (Gallimard, 1974)
• Nouvelles complètes, Gallimard, Bibliothèque de la Pléiade, 2 tomes (éd. Michel Collomb, 1992);
• Romans, Gallimard, Bibliothèque de la Pléiade (éd. Michel Collomb)

Эссе и портреты писателей

• De la vitesse (Éditions Kra, 1929)
• 1900 (Les Éditions de France, 1931; Flammarion, 1942)
• Papiers d’identité (Grasset, 1931)
• Le Réveille-matin (Grasset, 1936)
• Apprendre à se reposer (Flammarion, 1937)
• L’heure qu’il est (Grasset, 1938)
• Isabeau de Bavière (Les Éditions de France, 1939)
• Vie de Maupassant (Flammarion, 1942)
• Excursions immobiles (Flammarion, 1944)
• Adieu à Giraudoux (Porentruy, Aux Portes de France, 1944)
• Première visite à Marcel Proust (Genève, éditions du Cheval Ailé, 1948)
• Dostoïevsky, annonciateur de l’Europe russe, essai (Genève, éditions Pierre Cailler, 1948)
• Giraudoux. Souvenirs de notre jeunesse (Genève, La Palatine, 1948)
• Le Visiteur du soir. Marcel Proust (1949)
• Katherine de Heilbronn de Kleist (1956)
• Fouquet ou Le Soleil offusqué, biographie (Gallimard, 1961; coll.Folio/Histoire, 1985)
• Monplaisir… en littérature (Gallimard, 1967)
• Monplaisir… en histoire (Gallimard, 1969)
• Discours de réception à l’Académie française (Gallimard, 1969)
• L’Allure de Chanel (Hermann, 1976)

Путевые очерки и портреты городов

• Rien que la Terre (Grasset, 1926 ; Plon, 1929; Bruxelles, édition du Nord, 1929)
• La Semaine de Bath (Champion, 1925);
• Siam (Aux Aldes, 1926)
• Le Voyage (Hachette, 1927)
• Tableaux de Paris (Émile-Paul, 1927)
• Syracuse USA (Grasset, 1928)
• Paris-Tombouctou' (Flammarion — La Rose des Vents, 1928)
• Hiver Caraïbe (Flammarion, La Rose des Vents, 1929)
• New York (Flammarion, 1930, 1931)
• New York, le Jour et la Nuit (Flammarion, 1930)
• Route de Paris à la Méditerranée (Firmin-Didot, 1931)
• Air Indien (Grasset, 1932)
• A.O.F. de Paris à Tombouctou (Flammarion, 1932)
• Paris de nuit, c 60 фотографиями БрассайБрассая (Paris, Arts et Métiers Graphiques, 1933)
• Londres (Plon, 1933)
• Bucarest (Plon, 1934)
• Croisière du yacht Alphée (Y Cotnareanu, 1935)
• Rond-point des Champs-Élysées (Grasset, 1935)
• La Route des Indes (Plon, 1935)
• Méditerranée, mer des surprises (Mame, 1938)
• Florence que j’aime (éditions Sun, 1959)
• Bains de mer, bains de rêve (Lausanne, Guilde du Livre, 1960)
• Le nouveau Londres, suivi de Londres (Plon, 1962)
• Majorque (Barcelone, Noguer, 1963)
• Le Portugal que j’aime (éditions Sun, 1963)
• Venises (Gallimard, 1971).
• D’autres Venise(Nicolas Chaudun, 2010)
• Rhin et Danube (Nicolas Chaudun, 2011)
• Bains de soleil (Nicolas Chaudun, 2011
• So british ! (Nicolas Chaudun, 2012)

Хроники

• Papiers d’identité (Grasset, 1931)
• Mes débuts (Grasset, 1933)
• Rond-Point des Champs-Élysées (1935)
• Réflexes et Réflexions (Grasset, 1939)
• Chroniques de l’homme maigre (Grasset, 1940)
• Propos des 52 semaines (Milieu du Monde, 1942)
• L’eau sous les ponts (Grasset, 1954)

Образ в искусстве

Книги Морана иллюстрировали крупные художники — Андре Лот, Дюфи, Паскин, Боннар, Андре де Сегонзак и др. Портреты Морана оставили Жак-Эмиль Бланш, Мари Лорансен, Жан Кокто, Валентина Гюго, его бюст принадлежит Арно Брекеру.

Публикации на русском языке

• Левис и Ирэн, роман. Л.: Мысль, 1924. (То же: М. — Л.: Гиз, 1926).
• Хищники. Л.-М.: Петроград, 1924. — 120 с., 5 000 экз.
• Открыто ночью. М.: Круг, 1926.
• Ночь в Портофино-Кульме, рассказ. М. — Л.: Гиз, 1927.
• Ночи. Новеллы. М.: Госиздат, 1927.
• Живой Будда, роман. М.: Круг, 1927.
• Шестидневная ночь, новеллы. М.: Гиз, 1927.
• Рейнские развлечения, рассказы. М.: Огонек, 1927.
• Черная магия, рассказы. М.: Огонек, 1929.
• Венеции. СПб.: ИНАПРЕСС, 2002. — 224 с.
• Парфэт де Салиньи. Левис и Ирэн. Живой Будда. Нежности кладь. М.: Терра-Книжный клуб, 2003.
• Аллюр Коко Шанель. СПб.: Лимбус Пресс; Изд-во К.Тублина, 2010.

Литература

• Золотоносов М. M/Z, или Катаморан. Рассказ П. Морана «Я жгу Москву» с комментариями. — СПб.: ИНАПРЕСС, 1996. — 130 с.

Ссылки

• [www.academie-francaise.fr/les-immortels/paul-morand?fauteuil=11&election=24-10-1968 На сайте Французской Академии]
• [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%9B%D0%B8%D1%82.%20%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F/%D0%9C%D0%BE%D1%80%D0%B0%D0%BD/ Статья в Литературной энциклопедии](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней))

Отрывок, характеризующий Моран, Поль

Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему: