Мордовская диаспора

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Диаспора мордовская (от греч. diaspora — «рассеяние»), места компактного проживания мордовского народа за пределами Мордовии. Во 2-й половине XIX века мордва проживала в 22 губерниях Российской империи, большая часть в Астраханской, Казанской, Нижегородской, Пензенской, Саратовской, Симбирской и Тамбовской губерниях. Общая численность мордовского населения страны составляла 650—680 тыс. чел. (1859); в 1897 г. — 1,23 млн чел., из них 986,5 тыс. чел. проживали в европейской части России. Места наибольшего сосредоточения мордовского населения — Поволжский, Заволжский районы, пензенско-саратовский край, Урал, Сибирь и азиатская часть России. Перепись 1926 года зафиксировала 1,33 млн чел. мордвы, 99,6 % её проживали в 30 регионах (6 экономических районов) РСФСР.

За пределами РСФСР мордва проживала в Узбекской ССР (1 805 чел.), Закавказской СФСР (1 238), Украинской ССР (1 171), Белорусской ССР (1 051) и Туркменской ССР (476 чел.). На территории, созданной в 1928 г. Мордовской области численность мордовского населения составляла 380—390 тыс. чел. Образование новых промышленных центров, открытие и разработка природных богатств, освоение целинных и залежных земель, развитие транспортной сети усилили миграцию населения, в том числе мордовского.

В 1970—1989 гг. численность мордовского населения в пределах России уменьшилась на 104,6 тыс. чел. (8,9 %), в Мордовии — на 51,3 тыс. (14,0 %). Представители мордовской национальности, согласно переписи 1989 г., проживали во всех субъектах РФ, но наибольшее их число было сосредоточено в РМ — 29,2 %, Самарской области — 10,8, Пензенской — 9,0, Оренбургской — 6,4, Ульяновской — 5,7 и Нижегородской области — 3,4 %. В 25 регионах численность мордвы уменьшилась, в 19 — увеличилась: в Москве (13,6 тыс. чел.) и Московской области (11,8 тыс.), Ленинградской (2,9 тыс.), Рязанской (4,7 тыс.), Тюменской (8,1 тыс. чел.), Владимирской, Тульской, Мурманской, Ростовской и других областях. За пределами РФ проживают 81 048 чел. (7 % от общей численности мордвы).





Становление и развитие мордовской диаспоры

Мордовский народ принадлежит к числу дисперсно расселенных этносов. Для него характерны многочисленная диаспора, проживание существенной доли этноса за пределами этнической территории. Подобное положение складывалось исторически, первоначально за счёт «ползучих» миграций периода феодализма, затем массовых переселений капиталистической эпохи.

Миграции

Уже к середине 19 в. сложились 3 основных района расселения мордвы. Общую численность мордвы в коренном районе её обитания в это время можно определить в 310—330 тыс. чел., т. е. около 50 % от общей численности. Наиболее высокий процент мордовского населения был в Спасском (около 45 %) и Ардатовском (около 40 %) уездах; в последнем находилась и наиболее значительная группа мордвы Поволжья (58 тыс. чел.). Второй основной регион расселения мордвы в правобережной части Поволжья охватывал пензенско-саратовский край и располагался к юго-востоку от коренного, в лесостепной полосе между верхним течением Суры и Волгой. Третий основной регион был расположен в левобережной части Поволжья (до Приуралья), куда мордовские переселенцы шли главным образом из северной и восточной части коренного региона и в меньшей степени — из второго.

Численность мордвы в Заволжье составляла на конец 1850-х гг. 165 тыс. чел., т. е. около 25 % от всего мордовского населения страны. Значительная была доля мордвы в Бугурусланском уезде Самарской губернии (21 %); там же находились наиболее крупные по численности группы мордвы (всего около 50 тыс. чел.), уступавшие лишь Ардатовскому уезду. В Заволжье преобладали эрзянские селения; мокшанские встречались в основном в окрестностях г. Бугуруслана и к югу от р. Самары; значительная группа смешанных эрзянско-мокшанских селений располагалась к северу от г. Самары. В Азиатской России перед реформой 1861 г. мордвы было мало: около 1 тыс. чел. в восточных уездах Оренбургской и Уфимской губерний и около 1 тыс. в Томской губернии, вселение в которую было официально разрешено в 1852 г. В этой части страны мордва жила смешанно с другими национальностями.

Исследователи переселенческого движения в России отмечают его подъём с середины 19 в. Он был обусловлен отменой крепостного права в 1861 г. и ускорившимся развитием капитализма, в том числе в сельском хозяйстве, что привело к его интенсификации и социальному расслоению деревни. Следующий подъём был вызван Столыпинской аграрной реформой, обеспечившей крестьянам свободный выход из сельской общины с предоставлением им земельного надела в полную собственность с правом залога или продажи. Немаловажное значение имело и упорядочение миграций крестьян, в частности создание в 1896 г. государственного Переселенческого управления, взявшего на себя заботу о выделении земельных участков в местах водворения переселенцев и помогавшего им на пути туда.

Более интенсивный характер миграции мордвы приобрели во 2-й половине 19 в. Основная часть мордовских переселенцев с правобережья Волги мигрировала на восток в губернии левобережья. Всего в 1859—1897 гг. из районов правобережья переселилось около 100 тыс. мордовских крестьян. Миграция их в города составляла во 2-й половине 19 в. мизерную долю. По переписи 1897 г., в городах Европейской России проживало менее 1 % мордовского населения, в то время как общий процент городского населения здесь составлял 12,5, а в губерниях Поволжья — в среднем 9 %. Процент городского мордовского населения был наиболее низким в районах коренного расселения (Нижегородская губерния — 0,2, Пензенская губерния — 0,3). Сравнительно большие группы мордвы жили в г. Оренбурге (900 чел.), Самаре (600), Саратове (400 чел.), Москве и Санкт-Петербурге; небольшая группа мордвы работала на нефтяных промыслах в г. Баку. В городах Азиатской России в 1897 г. проживало около 8 % всего мордовского населения этой части страны (табл. 1). 1-я всеобщая перепись населения Российской империи (1897) зафиксировала 1 618 чел. мордвы в Польше.

Таблица 1

Численность мордвы по данным переписи 1897 г.

Губерния Мордовское население В том числе в городах
Акмольинская 8 546  
Казанская 22 187  
Нижегородская 53 093  
Оренбургская 38 403 1 715
Пензенская 187 862  
Самарская 238 598  
Саратовская 123 893  
Симбирская 188 980 947
Тамбовская 89 704  
Тургайская - 701
Уфимская 37 280  
Итого 988 546  

В начале 20 в. отдельные группы мордвы продолжали переселяться из губерний правобережья на восток — в Заволжье, Приуралье и далее — в южную часть Сибири. Воссоздать полную и точную картину этого процесса в начале 20 в. невозможно, так как следующая всеобщая перепись населения страны была проведена только в 1926 г. и из-за Гражданской войны 1918—1920 гг., проходившей на большой части Поволжья, не отражала статистику потерь и территориальных перемещений. На миграции жителей Поволжья, в том числе мордвы, повлиял голод 1921 г., особенно сильно поразивший Самарскую губернию. Некоторую помощь в анализе этих процессов оказывают данные переписи населения 1920 г., однако эта перепись не отличалась точностью. Большим препятствием являются послереволюционные изменения административно-территориальных границ: в Самарскую губернию были включены часть Сызранского уезда Симбирской и Чистопольского уезда Казанской губерний. Определенное влияние на картину расселения мордвы к 1926 г. оказало возобновление миграций на восток (главным образом в Сибирь), в конце 1924 — начале 1925 г. после государственного постановления о развитии переселенческого движения и создания при ЦИК СНК специального Центрального колонизационного (с 1926 г. — Переселенческого) комитета, который выделял мигрантам земли и оказывал им различную помощь. В новое переселенческое движение стали втягиваться и мордовские крестьяне Поволжья, оказавшиеся после Октябрьской революции (см. Революции 1917 г.), когда помещичьи земли передавались, как правило, русским крестьянам соседних селений, сравнительно хуже обеспеченными землёй. На 1923 г. в Средне-Волжском крае на душу населения приходилось пашни: в правобережье у мордвы — 1,0 га, у русских — 1,4 га, в Заволжье — соответственно 1,4 и 2,9 га.

Согласно переписи населения 1926 г., общая численность мордвы в стране составляла около 1 340 тыс. чел., которые проживали в 30 регионах. В 1926 г. почти 11 % мордвы были жителями азиатской части СССР, причём мордовское население Сибири составляло 107 800 чел. Это главное изменение в территориальном распределении народа с 1897 г. В Сибири наиболее значительные потоки мордовских мигрантов направлялись в Томскую и в несколько меньшей степени в Енисейскую губернии. В Казахстане численность мордвы достигла 27 200 чел.

Перепись 1937 г. зафиксировала уменьшение численности коренного населения Мордовии с одновременным возрастанием общей численности народа, т. е. отток из Мордовии продолжался (табл. 2).

Таблица 2

Расселение мордовского народа по переписи 1937 г.

Территория Все население, чел. В том числе мордвы
чел.  %
Мордовская АССР 1 194 242 411 565 34,46
Горьковская область 3 685 334 80 603 2,19
Куйбышевская область (с Пензенской и Ульяновской областями) 2 843 095 234 353 8,24
Итого по основному ареалу 7 722 671 726 521 9,41
Башкирская АССР 2 959 661 55 690 1,88
Татарская АССР 2 739 778 32 908 1,2
Чувашская АССР 1 026 098 21 446 2,09
Кировская область 23 786 099 59 332 2,49
Оренбургская область 1 566 687 108 558 6,93
Саратовская область 1 888 893 29 863 1,58
Тамбовская область 2 491 437 71 213 2,86
Челябинская область 2 767 697 17 557 0,63
Новосибирская область 3 958 903 51 367 1,3
Итого по указанным территориям 29 500 434 117 455 3,98
Всего по РСФСР 103 967 924 1 214 189 1,17
Всего по СССР 162 039 470 1 248 867 0,77

С 1939 по 1959 г. численность мордвы в титульной республике и близлежащих областях на правобережье Волги сократилась. В 1959 г. около 190 тыс. чел. мордовской национальности проживало в азиатской части России (включая Урал), что наглядно указывает на продолжавшийся процесс дисперсии. Среди факторов развития миграционных процессов необходимо отметить территориальное рассредоточение мордвы. Большее значение имели миграции в города: с 1959 по 1989 г. число мордовских горожан в РСФСР выросло с 322 тыс. до 560 тыс. чел., в том числе в Мордовии — с 22 тыс. до 120 тыс. чел.; в действительности этот прирост был существенно выше, но значительная часть его поглощалась ассимиляционными процессами, которые в городах шли более интенсивно, чем в сельской местности.

В пределах Мордовии урбанизация мордвы отставала от урбанизации русского населения, но не по уровню, а по темпам: процент горожан среди мордвы вырос с 6 в 1959 г. до 38 в 1989 г. при общем росте доли городского населения соответственно с 18 до 57 %. Такая же картина наблюдалась в Пензенской области, где в 1989 г. находилось 86,4 тыс. чел. мордовского населения. В Куйбышевской области (116,5 тыс. мордовского населения) горожане составляли 58 %, в Башкирии (32 тыс.) — 62, в Казахстане (30 тыс. чел.) — 70 %, что выше средней доли горожан в республике (на 1989 г. — 57 %).

Послевоенные переписи показывают сокращение численности мордвы как по всей территории СССР, так и в традиционных регионах её расселения. Между переписями 1959 и 1970 гг. общая численность мордвы уменьшилась, хотя в 2 наиболее крупных районах расселения — Мордовии и Куйбышевской области — немного увеличилась. Позднее её численность сокращалась и здесь (табл. 3).

Таблица 3

Численность мордвы по переписям населения

Территория 1926 1959 1970 1979 1989 2002
СССР 1 340 394 1 285 116 1 262 670 1 191 765 1 153 987 -
РФ 1 334 659 1 211 105 1 177 492 1 111 075 1 072 939 843 350
Республика Мордовия - 357 978 364 689 338 898 313 420 283 861
Самарская область 251 374 115 328 118 117 117 127 116 475 86 000
Пензенская область 376 933 109 442 106 485 95 718 86 370 70 739
Оренбургская область 23 602 95 042 92 215 80 611 68 879 52 458
Ульяновская область 179 988 73 017 69 644 64 016 61 061 50 229
Республика Башкортостан 49 813 43 582 40 745 35 900 31 923 26 020
Нижегородская область 84 920 63 861 51 628 45 028 36 709 25 022
Республика Татарстан 35 084 32 932 30 963 29 905 28 859 23 702
Москва - 13 528 16 878 22 274 30 916 23 387
Московская область - 19 772 16 943 22 082 28 328 21 856
Челябинская область - 30 540 31 915 29 306 27 095 18 138
Саратовская область 154 874 23 374 23 865 23 344 23 381 16 523
Чувашская Республика 23 958 23 863 21 041 20 276 18 686 15 993
Свердловская область - 17 830 17 135 16 164 15 453 9 702
Красноярский край - 17 971 17 997 15 777 14 873 7 526
Кемеровская область - 26 861 19 158 15 239 13 894 7 221
Приморский край - 15 260 11 847 10 233 9 193 4 307
Хабаровский край - 13 782 10 234 8 977 8 193 3 399
Сахалинская область - 10 826 7 941 6 710 5 641 2 943
Другие субъекты РФ 149 372 106 316 102 956 113 494 133 590 47 945
Другие союзные республики 5 741 70 011 85 178 80 690 81 048 -

Места расселения мордвы

По переписи 2002, Заволжье (Самарская и Оренбургская области) остаётся самым крупным ареалом расселения мордвы после Республики Мордовия.

Самарская область (10,2 % от общей численности мордвы; 2002). 42 % мордвы в области были сельскими жителями. Самарская мордва проживает в более чем 200 населенных пунктах, расположенных по всей территории области за исключением южной части. Основные очаги расселения мордвы: Ставропольский район — 17 тыс. чел., Похвистневский — 9 тыс. (в том числе г. Похвистнево — 2,6 тыс.), Кинель-Черкасский — 6,1 тыс. (в том числе г. Отрадный — 3,5 тыс.), Клявлинский — 5,7 тыс., Волжский — 4,7 тыс. (без г. Самара, Новокуйбышевск и Чапаевск), Шенталинский — 4,3 тыс., Красноярский — 4,1 тыс., Исаклинский — 3,8 тыс. и Сызранский район — 3,3 тыс. чел. Численность мордвы на территории горсовета превышала 28 тыс. чел., в г. Чапаевске и Новокуйбышевске насчитывалось соответственно 3,0 и 2,9 тыс. лиц мордовской национальности. Таким образом, общая численность мордовского населения в Волжском районе составляла около 40 тыс. чел. (1989).

Пензенская область (8,4 % от общей численности мордвы; 2002). Пензенская мордва проживает в более чем 200 населенных пунктах. Как мордовский к юго-востоку от г. Пензы выделяется Шемышейский район. В 1989 г. 58 % его жителей являлись представителями мордвы. Численность мордвы здесь немного превышала 13 тыс. чел. Следуюший по численности мордовского населения Сосновоборский (7,6 тыс. чел.), Бессоновский (6,4 тыс.), Никольский (6,1 тыс.), Камешкирский (5,7 тыс.), Белинский (5,2 тыс.), Городищенский (4,5 тыс.), Пензенский (4 тыс.) и Лопатинский (2,9 тыс. чел.) районы. От 1 до 2 тыс. мордвы проживало в Малосердобинском, Мокшанском, Колышлейском, Наровчатском и Неверкинском районах. Численность мордвы в г. Пензе составляла 15 тыс. чел.

Оренбургская область (6,2 % от общей численности мордвы; 2002). Большинство мордвы Оренбуржья (60 %) являлось сельскими жителями. Наиболее крупные и компактные мордовские очаги расположены в окрестностях г. Бугуруслан и Абдулино, т. е. на северо-западе области. По всему Оренбуржью мордва живёт в более чем 200 населенных пунктах. Среди сельского населения Бугурусланского и Северного районов удельный вес мордвы в 1989 г. достигал 40 %, а её численность в Бугурусланском районе составляла 15,8 тыс. чел. (в том числе в Бугуруслане — 6,2 тыс.), Северном — 7,5 тыс., Абдулинском — 7,2 тыс. (в том числе в Абдулино — 3,1 тыс.), Матвеевском — 2,2 тыс., Пономарёвском — 1,9 тыс., Переволоцком — 1,4 тыс., Ташлинском и Бузулукском — по 1,3 тыс., в Кваркенском районе — 1,1 тыс. чел. Кроме последнего все районы расположены к западу от областного центра. В некоторых городах области численность мордвы довольно значительна: в Оренбурге — 3,7 тыс. чел., Орске — 4,6 тыс., Бузулуке — 1,9 тыс. чел. (1989).

Ульяновская область (5,9 % от общей численности мордвы; 2002). Мордва проживает практически на всей территории области. Больше всего мордовского населения в Николаевском (10 тыс. чел.), Кузоватовском (6,9 тыс.), Инзенском (5,4 тыс.), Новомалыклинском (5,1 тыс.), Мелекесском (4,6 тыс., в том числе в г. Димитровграде — 3 тыс.), Павловском (3,6 тыс.) и Тереньгульском (2,5 тыс. чел.) районах (1989). В населении упомянутых районов, за исключением Инзенского, Мелекесского и Тереньгульского, удельный вес мордвы колебался между 20 и 30 %. От 1 до 2 тыс. представителей мордвы проживало в Чердаклинском, Барышском, Сурском, Ульяновском и Вешкаймском районах. В г. Ульяновске — 11 тыс. лиц мордовской национальности.

Республика Башкортостан (3,1 % от общей численности мордвы; 2002). Характерно постоянное и довольно быстрыми темпами снижение численности мордвы. Мордовские поселения расположены в основном в западной части республики. Главный сельский очаг расселения — Фёдоровский район (2,9 тыс. чел.; 1989). В Бижбулякском районе насчитывалось 1,5 тыс. чел. мордвы, Стерлитамакском и Чишминском районах — по 1,1 тыс., г. Уфе — 5,8 тыс., в г. Стерлитамаке — 5,3 тыс. чел. В Башкортостане мордва урбанизирована, больше половины проживает в городах (19,9 тыс. чел., или 62,0 %; 1989).

Нижегородская область (2,9 % от общей численности мордвы; 2002). Мордва расселена здесь небольшими очагами — по 3—4 деревни. Подобное расселение способствовало процессу русификации. Мордовские поселения (около 40) расположены главным образом на юго-востоке области, недалеко от границы с Мордовией. В 1989 г. больше всего мордовских жителей было зарегистрировано в Лукояновском (5,8 тыс. чел.), Шатковском (3,4 тыс.), Сергачском (2,6 тыс.), Пильнинском (2,2 тыс.), Большеболдинском (1,6 тыс.) и Первомайском (1,3 тыс. чел.) районах. В областном центре к 1989 г. численность мордвы достигала 10 тыс. чел., всего в городах области проживали 19 069 чел., в сельской местности — 17 641 чел.

Республика Татарстан (2,8 % от общей численности мордвы; 2002). Мордва проживает главным образом на юге и в центре республики. По данным 1989 г., в Лениногорском районе численность мордвы равнялась 5,9 тыс. (в том числе в г. Лениногорске — 4,3 тыс.), в Альметьевском районе — 4,2 тыс. и Тетюшском — 3,1 тыс. чел. Численность между 1 и 2 тыс. чел. была зарегистрирована в Алексеевском и Черемшанском районах. Как и в большинстве других регионов, в Татарстане общая численность мордвы постоянно уменьшается. При этом отмечается довольно высокая степень её урбанизации: 19 505 чел. от всей мордвы Татарстана — горожане, 9 354 чел. — сельчане. Индустриальными центрами, имеющими в составе населения более 200 тыс. чел. мордвы, являются Лениногорск и Альметьевск, а также г. Набережные Челны (3,2 тыс. чел.), Бугульма (2,3 тыс.) и Казань (2,1 тыс. чел.; 1989).

Чувашская Республика (1,9 % от общей численности мордвы; 2002). Здесь численность мордвы уменьшается, но не так быстро, как в ряде других регионов. Поселения с более или менее значительным мордовским компонентом расположены главным образом на юго-западе республики. В 2000 г. численность мордвы была наибольшей в Алатырском и Порецком районах. На территории чебоксарско-новочебоксарской городской агломерации насчитывалось 2,9 тыс. лиц мордовской национальности. По переписи 1989 г., 9 375 чел. мордовской национальности проживало в городах, 9 311 чел. — в сельской местности.

Саратовская область (1,9 % от общей численности мордвы; 2002). Ареалы мордовских селений (Базарно-Карабулакский, Балаковский, Духовницкий, Лысогорский, Петровский, Татищевский и Хвалынский районы) находятся в основном в северной части области. В Саратовской области мордва проживает примерно в 50 населенных пунктах.

Другие группы мордовской диаспоры. Согласно переписи 2002 г. мордва проживала в Рязанской (7,2 тыс. чел.), Волгоградской (3,6 тыс.), Владимирской (3,5 тыс.), Ростовской (3,4 тыс.) и Ивановской (1,9 тыс. чел.) областях. Общая численность мордвы в Московском регионе составила более 45 тыс. чел. Особенно быстро численность мордвы увеличивалась здесь после 1970. В г. Санкт-Петербурге проживало 3,4 тыс. чел. мордвы. На Урале довольно большое количество мордвы живёт в Челябинской и Свердловской областях. В обеих областях мордва сильно урбанизирована. В Сибири и на Дальнем Востоке мордва живёт во многих областях и краях. Самое большое число зафиксировано в Красноярском крае, здесь мордва проживает в Абанском (д. Долженково), Канском (д. Михайловка, с. Георгиевка), Каратузском (д. Алексеевка), Краснотуранском (с. Саянск, Галактионовка), Ибрессинском (с. Большая Салба), Минусинском (с. Большая Ничка, Верхняя Коя), Ужурском и других районах. В Алтайском крае — 4 769 чел. мордовской национальности (2002), которые в основном проживают в Залесовском районе. Также мордва есть в Бийском (пос. Малоенисейск и с. Сростки), Заринском, Краюшкинском, Кулундинском, Рубцовском, Тальменском и других районах, в г. Барнауле и Бийске. В Тюменской области по переписи 2002 мордвы — 9 683 чел., в том числе в Ханты-Мансийском АО — 6 386 чел. В Хабаровском крае территориями расселения мордвы являются бассейны р. Кур и Урми.

За пределами России после 1991 г. оказалось более 80 тыс. чел. мордвы. Самое большое её количество в Казахстане (30 тыс. чел.), в основном в северных областях. На Украине и в Узбекистане численность мордвы была соответственно 19 и 12 тыс. чел.

Напишите отзыв о статье "Мордовская диаспора"

Литература

  • Козлов В. И. Расселение мордвы // Вопросы этнической истории мордовского народа. — М., 1960. — Вып. 1; Мордва. — Саранск, 1981; Мокшин Н. Ф. Мордовский этнос. — Саранск, 1989; Его же. Материальная культура мордвы. — Саранск, 2002; Юрчёнков В. А. Хронограф. — Саранск, 1991; Его же. Взгляд со стороны. — Саранск, 1995; Балашов В. А. Бытовая культура мордвы: Традиции и современность. — Саранск, 1992; Мордва. — Саранск, 1995; Вихляев В. И. Происхождение древнемордовской культуры. — Саранск, 2000; Народы Поволжья и Приуралья. — М., 2000; Harva U. Die religiösen Vorstellungen der Mordwinen. — Helsinki, 1952.

Источник

Отрывок, характеризующий Мордовская диаспора


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.
– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.