Морис, Эмиль

Эмиль Морис

Эмиль Морис (нем. Emil Maurice; 19 января 1897, Вестермор — 6 февраля 1972, Мюнхен) — один из первых членов НСДАП, личный охранник и шофёр Адольфа Гитлера, был его другом по крайней мере, с 1919 года.

Биография

После окончания школы был учеником часовщика, в 1917—1919 годах служил в баварской армии, но активного участия в боевых действиях не принимал. В 1919 году вступил в ДАП. Когда она была реорганизована в НСДАП, получил билет под № 19. После создания СА в 1920 году, Морис стал первым верховным фюрером СА. В 1923 году Морис стал командиром созданного подразделения СА «Штабсвахе», главной задачей которого была охрана Гитлера, особенно во время митингов. За участие в Пивном путче отбывал наказание вместе с Гитлером в Ландсбергской тюрьме. В 1925 году, спустя два года после провала Пивного путча, вновь созданный отряд для охраны Гитлера получил название «Schutzstaffel» (СС). В то время Гитлер стал членом СС № 1, а Эмиль Морис стал членом СС № 2.

Когда СС были реорганизованы и начали расширяться в 1932 году, Морис стал старшим офицером СС, и в конечном итоге ему было присвоено звание оберфюрера. Хотя Морис не стал руководителем СС, его статус члена СС № 2 был эквивалентен статусу фактического основателя этой организации. Генрих Гиммлер, который в конечном итоге станет самым признанным лидером СС, был членом СС № 168.

После того, как Гиммлер стал рейхсфюрером СС, Морис не попал под расовые критерии чистоты для офицеров СС. Все офицеры СС должны были доказать расовую чистоту начиная с 1750 года. В ходе проверки выяснилось, что у Мориса были предки еврейского происхождения — Шарль Морис Шварценбергер (1805—1896), основатель театра Талиа в Гамбурге, был его прадедом. Гиммлер, который всегда ревновал близких друзей Гитлера, бывших с ним с первых дней Движения и был недоволен тем, что не имеет контроля над телохранителями Гитлера, был в восторге.

Он рекомендовал, чтобы Морис был исключен из СС вместе с другими членами его семьи. К досаде Гиммлера, фюрер встал на сторону своего давнего друга. Гитлер заставил Гиммлера в секретном письме от 31 августа 1935 года сделать исключение для Мориса и его братьев, которым было разрешено остаться в СС. Несмотря на его еврейские корни и близкие отношения с племянницей Гитлера, Гели Раубаль, Морис был в первую очередь старым товарищем Гитлера.

Вот что записал Гиммлер по результатам беседы с фюрером:

«1. Штандартенфюрер СС Эмиль Морис в соответствии со своей родословной без сомнения не имеет арийского происхождения. 2. По случаю женитьбы штандартенфюрера СС Мориса, для чего он должен был предоставить свою родословную, озвучил фюреру мою точку зрения, а именно, что я придерживаюсь того мнения, что Мориса следует исключить из СС. 3. Фюрер решил, что в этом единственном случае стоит сделать исключение для Эмиля Мориса, а также для его братьев, так как он был самым первым соратником и что он и его братья и вся семья Морис в первые, самые трудные месяцы и годы верно и храбро служили движению, и потому Морис может остаться в СС».

В 1936 году стал депутатом рейхстага от Лейпцига. С 1937 года возглавлял «Общество профессиональных ремесленников» в Баварии, а также был президентом Торгово-промышленной палаты Мюнхена.

С 1940 по 1942 был офицером люфтваффе.

Летом 1945 года был арестован американской контрразведкой. В 1947 году выпущен на свободу. В 1948 году был осуждён на 4 года принудительных работ.

Высказываются предположения, что Морис имел любовные отношения с Гели Раубаль, племянницей Гитлера.

Образ Эмиля Мориса в кино

• «Гитлер: Восхождение дьявола» / «Hitler: The Rise of Evil» (Канада, США; 2003) режиссёр Кристиан Дюге, в роли Эмиля Мориса — Иржи Земан.

Ссылки

• [www.spartacus.schoolnet.co.uk/GERmaurice.htm Статья об Э. Морисе]

Литература

• Sigmund, Anna M. Des Führers bester Freund. — München: Heyne, 2003. — ISBN 3-453-62001-1.
• Зигмунд А. М. Лучший друг фюрера. — М.: АСТ: Астрель, 2006. — ISBN 5-17-036419-9.
• Энциклопедия Третьего рейха/Сост. д-р ист. наук В. Телицын. — 2-е изд. — М.: Локид-пресс: РИПОЛ Классик, 2004. — ISBN 5-320-00447-8.
• Charles Hamilton. Leaders & Personalities of the Third Reich. — San Jose, California: R. James Bender Publishing, 1984. — Т. 1. — 480 p. — ISBN 0-912138-27-0.

Руководители СА
Должность учреждена	1920 год — 1921 год	Преемник: Ганс Ульрих Клинцш

Отрывок, характеризующий Морис, Эмиль

– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]