Мориц (ландграф Гессен-Касселя)
Поделись знанием:
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
(перенаправлено с «Морис (ландграф Гессен-Кассельский)»)
| Мориц Гессен-Кассельский | ||
| ||
|---|---|---|
| 1592 — 1627 | ||
| Предшественник: | Вильгельм IV Гессен-Кассельский | |
| Преемник: | Вильгельм V Гессен-Кассельский | |
| Рождение: | 25 мая 1572 | |
| Смерть: | 15 марта 1632 (59 лет) | |
| Род: | Гессенский дом | |
| Отец: | Вильгельм IV Гессен-Кассельский | |
| Мать: | Сабина Вюртембергская | |
Мориц Гессен-Кассельский (нем. Moritz von Hessen-Kassel; 25 мая 1572 — 15 марта 1632) — ландграф Гессен-Кассельский в 1592—1627 годах.
Содержание
Биография
Мориц родился в Касселе, был старшим сыном ландграфа Вильгельма IV Гессен-Кассельского и Сабины Вюртембергской.
Мориц был воспитан в лютеранской вере, но обратился в кальвинизм в 1605 году. Согласно принципу cujus regio, ejus religio подданные Морица также были обязаны перейти в кальвинизм. Это изменение было неоднозначным, так как Аугсбургский мир только уладил религиозные распри между католиками и лютеранами и не учел кальвинистов. Мориц попытался конвертировать в кальвинизм земли, унаследованные от угасшей Гессен-Марбургской ветви. Однако это противоречило правилам наследования и привело к конфликту с Людвигом V Гессен-Дармштадтским. Это также вовлекло Морица в конфликт с императором Матвеем.
Действия Морица нанесли финансовый ущерб Гессен-Касселю. В 1627 году под угрозой оккупации ландграфства войсками фельдмаршала Тилли ландграф Мориц отрекся от престола в пользу своего сына Вильгельма V. Мориц умер в Эшвеге. Он был серьёзным композитором и музыкантом. Он открыл талант Генриха Шютца и поддерживал его.
Семья
В 1593 году Мориц женился на Агнессе Сольмс-Лаубахской (1578—1602). Из шести детей выжили:
- Отто (1594—1617), наследный принц Гессен-Касселя, женат на Екатерине Урсуле Баден-Дурлахской (1593—1615), затем на Агнессе Магдалене Ангальт-Дессауской (1590—1626)
- Елизавета (1596—1625)
- Вильгельм V (1602—1637), ландграф Гессен-Кассельский.
В 1603 году Мориц женился на Юлиане Нассау-Дилленбургской (1587—1643). У них родилось четырнадцать детей:
- Филипп (1604—1626), погиб в битве при Луттере
- Агнесса (1606—1650), замужем за князем Иоганном Казимиром Ангальт-Дессауским (1596—1660)
- Герман (1607—1658), ландграф Гессен-Ротенбурга, женат на Софии Юлиане Вальдекской (1607—1637), затем на Кунигунде Юлиане Ангальт-Дессауской (1608—1683)
- Юлиана (1608—1628)
- Сабина (1610—1620)
- Магдалена (1611—1671), замужем за графом Эрихом Адольфом Сальм-Рейффершейдским (1619—1673)
- Мориц (1614—1633)
- София (1615—1670), замужем за графом Филиппом Шаумбург-Липпским (1601—1681)
- Фридрих (1617—1655), ландграф Гессен-Эшвеге, погиб под Познанью, женат на графине Элеоноре Катарине Пфальц-Цвейбрюккенской (1626—1692)
- Кристиан (1622—1640), полковник шведской армии, умер после пирушки с генералом Юханом Банером и другими офицерами, предположительно отравлен[1]
- Эрнст (1623—1693), ландграф Гессен-Рейнфельс-Ротенбурга, женат на графине Марии Элеоноре Сольмс-Лихской (1632—1689), затем на Александрине фон Дюрницль (ум. 1754)
- Кристина (1625—1626)
- Филипп (1626—1629)
- Елизавета (1628—1633).
Напишите отзыв о статье "Мориц (ландграф Гессен-Касселя)"
Примечания
- ↑ [www.warlich.net/bernd/mortaigne-de-potelles-mordani-mordoni-mortaiger-montagne-mortaine-mortague-mortoni-kaspar-kornelius/ Тридцатилетняя война] (нем.)
Ссылки
- Мориц Учёный // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Захаров Н. В., Макаров В. С. [around-shake.ru/personae/4375.html Мориц Гессен-Кассельский, немецкий современник Шекспира]. Информационно-исследовательская база данных «Современники Шекспира» (2013). Проверено 7 августа 2013. [www.webcitation.org/6Igo1OKIw Архивировано из первоисточника 7 августа 2013].
Отрывок, характеризующий Мориц (ландграф Гессен-Касселя)
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
