Морита, Пэт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Пэт Морита
Pat Morita

Пэт Морита, 1971 год
Имя при рождении:

Нориюки Морита

Дата рождения:

28 июня 1932(1932-06-28)

Место рождения:

Айлтон, округ Сакраменто, Калифорния, США

Дата смерти:

24 ноября 2005(2005-11-24) (73 года)

Место смерти:

Лас-Вегас, Невада, США

Гражданство:

США США

Профессия:

актёр, сценарист

Карьера:

1967 — 2005

Нориюки «Пэт» Морита (яп. 森田 沢之, англ. Noriyuki «Pat» Morita; 28 июня 1932 — 24 ноября 2005) — американский актёр и сценарист японского происхождения. Наиболее известен ролью мистера Мияги в фильме «Малыш-каратист».





Биография

Родился 28 июня 1932 года в городе Айлтон (округ Сакраменто). Родители — японские иммигранты, которые были сезонными рабочими.

Первой работой в кино стал фильм-мюзикл «Весьма современная Милли» (англ. Thoroughly Modern Millie; 1967).

Прорыв Мориты произошёл после того как на телеэкранах в 1970-х годах вышел комедийный телесериал Счастливые дни (англ. Happy Days), где он исполнял роль владельца кафе Арнольда в течение двух сезонов.

Наибольшую известность Морита получил после выхода фильма «Малыш-каратист» (англ. The Karate Kid; 1984). Его роль в этом фильме была номинирована на «Оскар». Позднее были сняты ещё три части этого фильма.

В общей сложности Морита снялся почти в 200 фильмах и телевизионных шоу.

Умер 24 ноября 2005 года в Лас-Вегасе от почечной недостаточности.

Награды

Наград Пэт Морита не имеет. Однако он неоднократно был номинантом.

  • Золотой глобус, 1986 год. Номинация: Лучший актёр второго плана мини-сериала или фильма на ТВ («Эймос»)
  • Оскар, 1985 год. Номинация: Лучшая мужская роль второго плана («Малыш-каратист»)
  • Золотой глобус, 1985 год. Номинация: Лучшая мужская роль второго плана («Малыш-каратист»)

Фильмография

Напишите отзыв о статье "Морита, Пэт"

Ссылки

  • Морита, Пэт (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=12496745 Морита, Пэт] (англ.) на сайте Find a Grave
  • [www.nytimes.com/2005/11/26/arts/26morita.html NY Times Некролог]
  • [www.people.com/people/archive/article/0,,20171085,00.html Pat Morita на People.com]
  • [www.stripes.com/article.asp?section=126&article=22318&archive=true 1967 Stars & Stripes Article on Morita]
  • [www.emmytvlegends.org/interviews/people/pat-morita Архив Американского ТВ интревью с Pat Morita]

Отрывок, характеризующий Морита, Пэт

Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.