Мориц, Жигмонд

Жигмонд Мориц
Móricz Zsigmond
Дата рождения:	29 июня 1879(1879-06-29)
Дата смерти:	4 сентября 1942(1942-09-04) (63 года)
Гражданство:	Венгрия
Род деятельности:	прозаик

Жигмонд Мориц (венг. Móricz Zsigmond; 29 июня 1879 — 4 сентября 1942) — известный венгерский писатель, представитель реализма.

Биография

Родился в 1879 году в реформатской семье Балинта Морица и Эржебет Паллаги. Со стороны матери писатель происходил из обедневшего, но древнего дворянского рода, а его отец был потомком крепостных. Учился в Дебрецене.

В 1903 году начал работу журналистом для газеты «Az Újság», с которой продолжал сотрудничество до 1909 года.

Во время революционных республиканских правительств (1918—1919) после Первой мировой войны был вице-президентом Академии Вёрёшмарти. После падения поддерживаемой им Венгерской советской республики на Морица посыпались гонения хортистского режима: его исключили из литературного Общества Кишфалуди, его пьесы были запрещены к исполнению в Национальном театре, и его работы публиковались только в «Nyugat» и «Az Est». В конце 1929 года он стал редактором прозы в «Nyugat» («Запад»), который стал самым влиятельным венгерским литературным журналом XX века.

В 1905 году Мориц женился на Евгении Холикс. Страдавшая от депрессии, она покончила жизнь самоубийством в 1925 году. Уже в 1926 году писатель женился на Марие Шимон. Умер от инсульта, узнав по телефону о рождении внучки.

Экранизации

• 1936 — Хортобадь, режиссёр Георг Хёллеринг (по рассказу Komor ló)

Отрывок, характеризующий Мориц, Жигмонд

Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.