Храмовая гора

Святыня
Храмовая гора ивр. ‏הַר הַבַּיִת‏‎
Страна	Израиль
Конфессия	ислам, иудаизм и христианство.
Основатель	Соломон
Первое упоминание	X век до н. э.
Здания: мечеть Аль-Акса • Купол Скалы • Стена плача

См. также: Значение Иерусалима в религии

Хра́мовая гора (араб. الحرم القدسي الشريف‎, аль-Харам аль-Кудс аш-Шариф — «благородное святилище»; ивр. ‏הַר הַבַּיִת‏‎, Хар а-Баит, она же ивр. ‏הַר הַמוריה‏‎, Хар а-Мория) — обнесённая высокими стенами прямоугольная площадь, возвышающаяся над остальными частями Старого города Иерусалима. Высота — 774 метра над уровнем моря.

Высота каменной стены в самом высоком месте 45 метров. Общий объём каменной кладки стены порядка двухсот тысяч кубических метров — чуть менее объёма кладки, например, третьей пирамиды (пирамиды Менкаура) на плато Гиза.

Наиболее священное место для иудаизма и третье по святости для ислама. На территории Храмовой горы находился Первый, а затем и Второй Иерусалимский Храм. Здесь же, согласно еврейской традиции, в будущем будет стоять Третий Храм. В настоящее время на территории Храмовой горы расположены мусульманские культовые сооружения — мечеть Аль-Акса и Купол Скалы.

История

Стена

Период Первого Храма

Согласно Танаху, участок земли, где был впоследствии построен Иерусалимский Храм, царь Давид купил у иевусея Аравны (Орны). Деньги на покупку этого участка были собраны с каждого из колен Израиля. На этом месте Давид воздвиг жертвенник Богу Израиля, а его сын и наследник престола Соломон построил Первый Храм. В течение 403 лет Храм являлся местом превозношения единого Бога. Здесь же располагался Верховный Суд и законодательный центр. В Храме проводилась ежедневная служба с жертвоприношениями, а три раза в год во время праздников все евреи-мужчины были обязаны приходить сюда.

Храм просуществовал с начала X века до н. э. до 586 года до н. э (согласно еврейской традиции — между 825 годом до н.э и 422 годом до н. э.). Первый Храм был разрушен Навуходоносором при подавлении восстания последнего царя Иудеи Седекии против Вавилона.

Период Второго Храма

После возвращения евреев в Иерусалим из вавилонского пленения в 538 году до н. э. (согласно еврейской традиции — в 368 году до н. э.) на этом месте под руководством Зирубавеля бен-Шеалтиэля и первосвященника Йеошуа бен-Яхоцодака началось возведение Второго Храма. По библейскому рассказу, из-за помех, создаваемых другими народами, работы были прерваны и возобновились только 16 лет спустя. Строительство продолжалось на протяжении четырёх лет. Затем Храм был освящен и на несколько веков, до разрушения во время Иудейской войны стал духовным, общественным, законодательным и судебным центром для еврейского народа.

Площадь храмовой горы была приблизительно 250 метров на 250 метров.

Царь Ирод во время предпринятой им реконструкции Храма (22 год до н. э.) расширил площадь Храмовой горы и изменил топографию, выровняв поверхность. Высокие участки скалы были снесены, а на низких участках были возведены подпорные арки и стены, промежутки между которыми были заполнены землёй. Ирод отстроил Храм и превратил его в красивейшее архитектурное сооружение, поражавшее современников своим великолепием.

До настоящего времени сохранились участки стен, построенных Иродом вокруг Храмовой горы. Сохранились со времен Второго Храма и восточные ворота, расположенные ниже Золотых Ворот. Реконструкция Храма была продолжена наследниками Ирода — Агриппой I и Агриппой II вплоть до Иудейской войны (67 год н. э.). Храм Ирода просуществовал до 70 года н. э., когда был разрушен и сожжен римлянами под предводительством Тита. После этого город длительное время находился в руинах. По сей день вдоль западной и южной стен можно увидеть огромные камни, оставшиеся там после разрушения Храма римлянами. Археологами обнаружены также вытесаные из камня перила от балкона с которого трубили в трубы провозглашая наступление Суббот и праздников. На перилах сохранилась часть надписи «месту трубления…»

Римское владычество

В 130 году император Адриан повелел построить на развалинах Иерусалима римскую колонию Элиа Капитолина. В новом городе на месте Храма было воздвигнуто святилище, посвящённое Юпитеру, а на том самом месте, где некогда находилась Святая Святых, была воздвигнута конная статуя Адриана. По свидетельству греческого историка Диона Кассия (155—235) это вызвало «свирепую и затяжную войну». Вспыхнуло новое еврейское восстание под предводительством Бар-Кохбы, продолжавшееся с 132 по 136 год (не путать с 2-й Иудейской войной 115—117 гг., но которое, по сути, было возобновлением этой войны). Восставшим евреям удалось отвоевать Элию Капитолину (то есть Иерусалим), где они даже соорудили «временный Храм» и, возможно, на короткое время возобновили жертвоприношения. Так продолжалось три года, пока летом 135 года восстание не было подавлено и римляне вновь захватили город. Адриан издал декрет, по которому всем, кто подвергся обрезанию, доступ в город был запрещён.

В 361 году, на престол римской империи взошёл Юлиан (361—363 гг.), которого христиане называют «отступником» (Apostata), за его стремление вернуться к старой языческой «религии отцов». В декабре 361 года, воцарившись на троне в Константинополе, Юлиан начал проведение в жизнь новой имперской религиозной политики. Он объявил о свободе отправления культа на подвластной ему территории, в том числе, и для различных христианских сект, и о возврате конфискованного имущества языческих храмов. Среди прочего, Юлиан обнародовал также и свой план о восстановлении еврейского Храма в Иерусалиме.

Его отношение к иудаизму и намерение заново построить Иерусалимский храм объясняется тем, что он старался лишить церковь её еврейского основания. Возобновление жертвоприношений в Храме могло публично продемонстрировать ложность пророчества Иисуса о том, что от Храма «не останется камня на камне» и неверность утверждения о том, что иудаизм потерял статус богоизбранности, которая теперь перешла к христианству.

Император без промедления приступил к осуществлению своего плана. Требуемые средства были ассигнованы из государственной казны, а главой проекта был назначен Алипий Антиохийский, один из преданнейших помощников Юлиана и бывший наместник Британии. Подготовка материалов и инструментов, их доставка в Иерусалим и установка на месте, а также набор мастеров и рабочих продолжались в течение длительного времени. Планирование работы потребовало немалых усилий со стороны архитекторов. Первым этапом работ было удаление развалин, находившихся на месте строительства. Лишь после этого, по-видимому, 19 мая, строители непосредственно приступили к возведению Храма.

Однако 26 мая 363 года работы по восстановлению Храма были прекращены из-за пожара, который возник в результате стихийного бедствия или аварии на Храмовой горе. А спустя месяц Юлиан пал в бою, и его место занял христианский полководец Иовиан, который положил конец всем его планам.

Византийский период

Во время византийского периода храмовая гора пребывала в запустении. Под её стенами была устроена городская свалка. Храмовая гора не играла значимой роли в христианской традиции и не осталось никаких заметок современников о сооружениях, находившихся на месте разрушенного храма. Однако археологи обнаружили множественные обломки керамики, мозаику, монеты и даже остатки строения, по видимому церкви, датируемых византийским периодом.

Ранний Мусульманский период

В 638 году Палестину захватили арабы. Их предводитель Халиф Омар лично посетил Иерусалим и молился на Храмовой горе. В 687—691 годах, по повелению Абдул аль-Малика, над камнем основания, где до разрушения Храма находилась Святая Святых, был воздвигнут Купол Скалы, знаменитый своей позолоченной крышей. В южной части Храмовой горы мусульманами была построена мечеть Аль-Акса. Первоначально это было деревянное здание, сооружение которого датируется не позже 679 года. Мечеть отстраивалась заново не менее 5 раз. Каменное здание, сохранившееся до нашего времени было построено в 1035 году.

Период крестоносцев

В 1099 году Первый крестовый поход достиг своей цели — Иерусалима. В результате кровопролитного сражения с мусульманами город оказался под властью крестоносцев. Крестоносцы превратили Купол Скалы в Храм Господа, а мечеть Аль-Акса в Храм Соломона. Здесь был основан орден Тамплиеров, называемый также, в честь этой церкви, орденом «Бедных Рыцарей Храма Соломона». Купол Скалы с крестом, установленным на его золотой крыше, стал символом Иерусалимского королевства, основанного крестоносцами. Здания, расположенные в южной части Храмовой горы, превратились в центр управления Иерусалимским королевством, а помещения, находящиеся в юго-восточном углу Храмовой горы, получили названия Соломоновы Конюшни. Также крестоносцами были построены на Храмовой горе и другие здания не сохранившиеся до нашего времени.

Мусульманский период

Власть Крестоносцев над Иерусалимом продолжалась недолго. 4 июля 1187 года Айюбиды, под предводительством Салах ад-Дина (более известного как Саладин) разбили крестоносцев в битве при Хаттине, король Иерусалимского королевства, великий магистр ордена тамплиеров и многие другие руководители крестоносцев попали в плен. За год Салах ад-Дину удалось овладеть большей частью Палестины, Акрой и, после недолгой осады, Иерусалимом. Все церкви города, кроме храма Воскресения, были обращены в мечети. В 13 веке власть перешла в руки мамлюков. Они соорудили на Храмовой горе арочные конструкции, окружающие возвышенность, на которой расположен Купол Скалы. Мамлюки проделали в стенах ворота, через которые верующие смогли подниматься на Храмовую гору. Эти ворота существуют и в наши дни.

Османский период

В XVI—XX веках Земля Израиля находилась под властью Османской империи. Под руководством Сулеймана I Великолепного в Иерусалиме развернулось грандиозное строительство. Были отстроены заново стены города и, в том числе, стены Храмовой горы. В 1552 году стены Купола Скалы были украшены керамикой.

Храмовая гора в XX веке

В ходе Первой мировой войны Иерусалим оказался под властью Британского мандата. В это время впервые появились националистические тенденции среди арабов, проживающих на территории Израиля. С подачи муфтия Иерусалима Амин аль-Хусейни Храмовая гора была объявлена национальным символом палестинских арабов. Проповеди, произносимые по пятницам в мечетях на Храмовой горе, были полны подстрекательств, направленных как против Британского мандата, так и против евреев.

В 1948 году Храмовая гора оказалась под властью Иордании. В 1951 году на пороге мечети Аль-Акса арабскими экстремистами был убит первый король Иордании Абдаллах ибн Хусейн. В 1958—1964 годах в ходе ремонтных работ, проводимых на Храмовой горе, серый свинцовый купол Аль-Аксы был заменен на позолоченый алюминиевый купол и Храмовая гора приобрела вид, сохранившийся по сей день.

В результате Шестидневной войны Храмовая гора была захвачена израильской десантной бригадой под командованием Мордехая Гура, передавшего по рации слова, вошедшие в историю: «Храмовая гора в наших руках! Повторяю — Храмовая гора в наших руках!» Однако вскоре, под давлением арабского мира, управление Храмовой горой было передано мусульманскому Вакуфу.

Значение Храмовой горы в иудаизме

Названия Храмовой горы

• Гора Храма (הר הבית, hар hа-Байт, дословно «гора дома») — это название упоминается в книге пророка Исайи 2,2: «В конце дней утвердится гора дома Бога над горами, и возвысится над холмами, и устремятся к ней все народы».
• Гора Мория (הר המוריה, hар hа-Мория) — упоминается, в частности, в книге Паралипоменон II 3,1: «И начал Соломон строить дом Господа в Иерусалиме, на горе Мория».

Есть несколько толкований значения слова Мория.

Указание, учение (הוראה) — так как отсюда исходит учение для всего мира.

Благовоние «Мор» (מור) — так как в Храме воскуряли благовония.

Страх (מורא) — так как здесь страшились Бога.

• Гора Сион (הר ציון, hар Цийон). В настоящее время Сионом называют другую возвышенность, также расположенную в Иерусалиме.

События, которые согласно еврейской традиции произошли на Храмовой горе

• Сотворение первого человека Адама.
• Адам совершил жертвоприношение Богу.
• Каин и Авель соорудили жертвенник и принесли здесь жертвы.
• Ной принес жертвоприношение после выхода из ковчега.
• Авраам приготовляет своего сына Исаака для жертвоприношения Богу.
• Праотец Иаков видит здесь сон.
• Царь Соломон построил Первый Храм, простоявший 410 лет.
• Через 70 лет после разрушения Первого Храма здесь же был воздвигнут Второй Храм, простоявший 420 лет.

Иерусалимский Храм служил единственным разрешённым местом жертвоприношений Единому Богу, а также являлся центром религиозной жизни еврейского народа и объектом паломничества всех евреев три раза в год (на Песах, Шавуот и Суккот).

Храмовая гора является самым святым для евреев местом: религиозные евреи всего мира во время молитв обращаются лицом к Израилю, евреи в Израиле — к Иерусалиму, а евреи в Иерусалиме — к Храмовой горе.

Согласно обещаниям еврейских пророков, после прихода Мессии на Храмовой горе будет отстроен последний, Третий Храм, который станет духовным центром для еврейского народа и всего человечества. Также с Храмовой горой связано ожидание Страшного Суда.

В период Храма существовали различия в святости между разными частями Храмовой горы. Вход в Святая Святых Храма был разрешён только первосвященнику, и только в Йом-Киппур. Тем, кто был ритуально нечист, запрещалось входить на территорию Храмовой площади, а согласно более строгой точке зрения, — вообще вступать на Храмовую гору. Также было запрещено подниматься на Храмовую гору с иными, нежели религиозные, целями или в непристойном виде.

Согласно мнению большинства галахических авторитетов, в частности, Маймонида, святость Иерусалима и Храмовой горы остаются в силе и после разрушения Храма. Сегодня считается, что все евреи ритуально нечисты, и поэтому никто не может взойти на Храмовую гору. Однако этот запрет относится лишь к восхождению на территорию, где стоял Храм, тогда как вход на остальную часть Храмовой горы разрешён. Проблема заключается в том, что библейские источники не позволяют с точностью идентифицировать запрещённую зону.

Вместе с тем, по периметру Храмовой горы располагается зона, в которой, согласно всем мнениям, не располагался Храм. Обход Храмовой горы по периметру, в соответствии с галахой организуется рядом общественных организаций, в частности, Институтом Храма.

Местоположение Храма

Традиционно Храм (Святая Святых) располагают на том месте, где сегодня находится Купол Скалы (Kubbet es-Sachra). Сторонники этой точки зрения опираются на сведения исторических источников, согласно которым Куббат-ас-Сахра перекрыла остатки стоявшего здесь Второго Храма. Наиболее аргументировано и последовательно эта концепция была изложена профессором Лином Ритмейером.

В середине Купола Скалы возвышается на 1,25-2 метра большая скала длиной 17,7 метров и шириной 13,5 метров. Этот камень считается священным и окружён позолоченной решёткой, чтобы никто к нему не прикасался. Считается, что это и есть тот Эвен а-Штия (ивр. אבן השתייה — «Камень Основания» или «Краеугольный камень»), о котором в Талмуде говорится, что с него Господь начал Сотворение мира и который помещался в Святая Святых Иерусалимского Храма. Однако это противоречит тому, что известно о «Краеугольном камне» из еврейских источников. Так, согласно Мишне, он поднимался над почвой всего на три пальца, а видимая теперь скала доходит до двух метров; кроме того, она крайне неровна и заострена вверх и первосвященник не мог бы ставить на неё кадильницу в Йом Киппур.

Другие полагают, что на этом камне во дворе Храма находился Жертвенник всесожжения. В таком случае, Храм располагался к западу от этого камня. Это мнение более вероятно, поскольку это соответствует пространственным отношениям на Храмовой площади и позволяет разместить ровную площадь достаточно больших размеров..

Существуют и другие варианты локализации Храма. Почти два десятилетия назад израильский физик Ашер Кауфман предположил, что как Первый, так и Второй храмы были расположены в 110 метрах к северу от мечети Скалы. По его расчётам, Святая святых и Камень Основания находятся под нынешним «Куполом Духов» — небольшой мусульманской средневековой постройкой.

Противоположную, «южную» (по отношению к Куполу Скалы) локализацию Храма на протяжении последних пяти лет разрабатывает известный израильский архитектор Тувия Сагив. Он помещает его на месте современного фонтана Аль-Кас.

Значение Храмовой горы в христианстве

Храмовая гора многократно упоминается в Пятикнижии, которое является основой Ветхого Завета, поэтому это место священно как для иудеев, так и для христиан.

Кроме того, по христианскому преданию, Богородица была введена в Святая Святых по ступеням с южной части Храма (которые сохранились по сей день). Событие Введения во Храм не упоминается в канонических Евангелиях и известно из более поздних текстов (Протоевангелия Иакова (гл. 7.2-3), вторая половина II в.), которые отражают устное предание, но дополнены подробностями из библейских книг, имеющих прообразовательное значение (1 Пар. 15 и Пс. 44), а также из евангельской истории Сретения (Лк 2. 22-38).

Родители Девы Марии праведные Иоаким и Анна, когда их Дочь достигла 3-летнего возраста, решили исполнить данный ими ранее обет, посвятить Её Богу. Около входа в Иерусалимский храм стояли призванные Иоакимом юные девы с зажженными светильниками. Пресвятая Дева поднялась по ступеням Храма, где её встретил первосвященник Захария. Получив откровение, Захария ввел Богородицу во Святая Святых, куда сам первосвященник мог входить только раз в год (см.: Исх. 30. 10; Евр. 9. 7). При Храме Мария жила и воспитывалась до 12 лет.

Значение Храмовой горы в исламе

Иерусалим и святыни, расположенные на Храмовой горе, признаются мусульманами третьими по значению после Мекки и Медины.

Мусульмане рассматривают Храмовую гору как одно из самых ранних и примечательных мест поклонения Богу. На ранних стадиях ислама Мухаммад учил своих последователей стоять лицом к горе во время молитвы.

В 13-ом веке Ибн Таймийи утверждал: «Аль-Масджид аль-Акса — это имя для всего места отправления культа, построенного Соломоном …», который, согласно западной традиции, представляет «… место поклонения» и известен как Храм Соломона (по мусульманской традиции названный Храмом Сулеймана, считающегося пророком в исламе). Ибн Таймийа также выступал против предоставления каких-либо неоправданных религиозных почестей любым мечетям (даже той, что находится в Иерусалиме), не давая им возможности приблизиться или соперничать каким-либо образом с исламскими святынями — двумя самыми святыми мечетями — Масджид аль-Харам (в Мекке) и Aль- Масджид аль-Набави (в Медине).

Мусульманские интерпретаторы Корана соглашаются, что гора является местом для Храма, разрушенного впоследствии.

Куббат ас-Сахра построена в самом центре Храмовой горы, и внутри неё находится выступающий из земли камень — это вершина горы, единственная её часть, которая возвышается над плоским плато. Согласно Корану, этот камень и есть та скала, с которой пророк Мухаммед вознёсся в небо на крылатом коне.

Политическое значение Храмовой горы

В периоды мамлюкского, османского и британского правления Палестиной, евреи на Храмовую гору не допускались. Британская мандатная администрация ввела специальный орган по попечительству над святыми местами ислама на Храмовой горе — ВАКФ, так называемый Исламский совет (Muslim Council), который получил фактическую власть над всей территорией Храмовой горы.

По окончании Войны за независимость Израиля в 1948 году, Храмовая гора вместе со всем Восточным Иерусалимом перешла под контроль Трансиордании. До 1967 года евреи не допускались не только на Храмовую гору, но и к Стене Плача, что являлось грубым нарушением соглашения о прекращении огня.

Во время Шестидневной войны, в ходе боёв за Иерусалим, израильские десантники установили контроль и над Храмовой горой, установив над ней израильский флаг, и командующий операцией, Мота Гур, объявил по армейской радиосвязи: «Храмовая гора в наших руках!». Однако вскоре, по приказу министра обороны Моше Даяна, флаг был спущен, и полномочия ВАКФа вновь были официально подтверждены.

С 1967 года на Храмовую гору был открыт доступ всем желающим в отведённые дни и часы.

Конфликты вокруг Храмовой горы

В 1993 г., после подписания соглашений в Осло, управление вакуфом перешло от Иордании к Палестинской автономии. Работников этой организации обвиняют в том, что под видом ремонтно-строительных работ они систематически уничтожают археологические ценности — следы еврейского присутствия на Храмовой горе. В то же время мусульманские проповедники беспрепятственно занимаются антиизраильской пропагандой, подстрекательствами к насилию, а также отказываются признавать сам факт существования Иерусалимского Храма на Храмовой горе.

Полиция Израиля запрещает евреям вносить на Храмовую гору предметы религиозного культа, в частности, молитвенники, тфиллин, талит и религиозную литературу. Кроме того, на Храмовой горе евреям запрещено молиться и кланяться в сторону Святая Святых. Полиция мотивирует этот запрет опасением нарушения порядка со стороны мусульман.

Неурегулированность ситуации вокруг Храмовой горы между евреями и палестинцами приводит к постоянным конфликтам.

В сентябре 1996 г., после многолетних раскопок и реконструкции, был открыт для посещения так называемый «туннель Хасмонеев» — участок древнего водовода и улицы хасмонейско-иродианского периода, проходящий от площади у Стены Плача до Виа Долороза, в 300 м к западу от Храмовой горы и параллельно её западной подпорной стене. Глава ООП и Палестинской автономии (ПА) Ясир Арафат тогда заявил, что израильтяне якобы планируют подрыть фундамент мечети Аль-Акса и таким образом разрушить её, освободив место для своего Храма. В Иерусалиме и в некоторых районах на территориях, находящихся под контролем Палестинской автономии, произошли серьёзные беспорядки и вооружённые столкновения, в ходе которых полиция ПА впервые применила оружие против израильских сил безопасности. Арабы неоднократно забрасывали камнями евреев, молящихся у Стены Плача. В ходе беспорядков погибло 15 израильтян и 52 араба.

В 1998 г. ВАКФ открыл новую, третью по счёту, мечеть на Храмовой горе, в так называемых Соломоновых конюшнях. Масштабные строительные работы в подземельях Храмовой горы привели к нарушению древней системы дренажа и другим деформациям, вследствие чего южная стена Храмовой горы оказалась под угрозой обрушения. В 1999—2002 гг. здесь вели восстановительные работы инженерные службы Иордании, поскольку ВАКФ не желает сотрудничать с соответствующими израильскими службами и запрещает любой надзор за своими работами с их стороны.

С начала так называемой «Второй интифады» («Интифада аль-Аксы») в сентябре 2000 г., по указанию израильского правительства, вход на Храмовую гору для немусульман был прекращён вплоть до середины 2003 г., когда положение несколько нормализовалось. В эти годы израильская полиция периодически ограничивала доступ мусульман на Храмовую гору, как для жителей автономии, так и для других граждан по возрастному цензу.

Зимой 2004 года сильные снегопады и небольшое землетрясение вызвали разрушение части старого моста Муграби, который одновременно выполнял роль стенки-ограждения южной части женской половины у Стены Плача. Представитель ХАМАС сделал заявление, что мост обрушился из-за желания израильской стороны разрушить мечеть Аль-Акса и пообещал отомстить. В свою очередь израильская сторона выдвинула предположение, что причиной аварии стали проводимые ВАКФом подземные работы на Храмовой горе. Обрушение 2004 года вызвало опасение, что это только начало обвалов на Храмовой горе. Один из последних конфликтов был вызван решением израильских властей построить новый пешеходный мост в районе Магрибских ворот, ведущий к комплексу Храмовой горы. Строительство моста, начатое в феврале 2007 года, было приостановлено из-за массовых протестов мусульман, опасавшихся, что при возведении моста могут быть нанесены повреждения мечети Аль-Акса.

Таким образом, в настоящее время на Храмовой горе расположены лишь религиозные святыни ислама, что является постоянным предметом раздора между мусульманами и иудеями, и одной из причин арабо-израильского конфликта вообще. Существует несколько проектов совмещения на Храмовой горе святынь нескольких религий, однако ни один из них не имеет пока реальной перспективы осуществления.

Ссылки

• [www.eleven.co.il/article/14562 Храмовая гора] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
• [mesto.org.il/2010-10-11-19-05-31/2010-10-10-06-56-26/templemount1/715-facts Факты и материалы о Храме и Храмовой горе]
• [ejwiki.org/wiki/Восхождение_на_Храмовую_гору_в_наше_время Восхождение на Храмовую гору в наше время. ЕЖеВИКа — Академическая Вики-энциклопедия по еврейским и израильским темам]
• Лев Виленский, [isrageo.wordpress.com/2013/07/19/vakf На просеивании грунта Храмовой горы]
• Этгар Лефковиц, [mishmar.info/chto-skrivaet-vakf-na-xramovoie-gore.html Что скрывает ВАКФ на Храмовой горе]
• Ян Смилянский, [russian-bazaar.com/ru/content/17691.htm Кто боится Храмовой горы?] (первоначально опубликована в еженедельнике «Секрет»)
• [www.templemount.org/ The Temple Mount in Jerusalem]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Храмовая гора

– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.