Морлок, Макс
Поделись знанием:
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
 Макс Морлок
| ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Максимилиан Вильгельм Морлок | |
| Прозвище | Максль | |
| Родился | Нюрнберг, Германия | |
| Умер | 10 сентября 1994 Нюрнберг, Германия | |
| Гражданство | ||
| Рост | 170 см | |
| Позиция | правый нападающий | |
| Карьера | ||
| Молодёжные клубы | ||
| 1938—1940 |  Айнтрахт (Нюрнберг)
| |
| 1940—1942 | Нюрнберг
| |
| Клубная карьера* | ||
| 1942—1964 |  Нюрнберг
|
514 (315) |
| Национальная сборная** | ||
| 1950—1958 | ФРГ
|
26 (21) |
| ФРГ (B)
|
1 (0) | |
| Международные медали | ||
| Чемпионат мира | ||
| Золото | Швейцария 1954 | |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах. | ||
Максимилиа́н Вильге́льм Мо́рлок (нем. Maximilian Wilhelm Morlock; 11 мая 1925, Нюрнберг — 10 сентября 1994, там же), более известный как Макс Мо́рлок (нем. Max Morlock) — немецкий футболист, чемпион мира 1954 года. Играл на позиции нападающего, всю свою профессиональную карьеру провёл в немецком клубе «Нюрнберг».
Биография
За свою карьеру сыграл более 900 матчей и забил более 700 голов (включая игры и голы за сборную). В составе сборной ФРГ идеально заменял Фрица Вальтера, а в финале чемпионата мира 1954 забил первый из трёх голов, принёсших победу Германии над Венгрией со счётом 3:2. В 1961 году получил титул футболиста года в Германии. Официально закончил свою игровую карьеру только в 1964 году (на тот момент ему было 39 лет) и сумел сыграть 21 матч в официальном первом сезоне Бундеслиги.
Стал чемпионом мира в 1954 году в составе сборной ФРГ, забил один из трёх голов в финале.
Умер в 1994 году от рака. В память о нём в Нюрнберге названа площадь, а дом № 1 по этому адресу — официальный почтовый адрес стадиона ФК «Нюрнберг».
Достижения
- Чемпион мира: 1954
- Чемпион ФРГ (2): 1948, 1961
- Футболист года в ФРГ: 1961
Статистика выступлений
| Клуб | Сезон | Лига[1] | Чемпионат ФРГ[2] |
Кубок ФРГ | Еврокубки[3] | Итого | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Игры | Голы | Игры | Голы | Игры | Голы | Игры | Голы | Игры | Голы | ||
| Нюрнберг | 1942/43 | 0 | 0 | 1 | 0 | 0 | 0 | - | - | 1 | 0 |
| 1943/44 | 0 | 0 | 4 | 2 | - | - | - | - | 4 | 2 | |
| 1945/46 | 30 | 23 | 0 | 0 | - | - | - | - | 30 | 23 | |
| 1946/47 | 33 | 26 | 0 | 0 | - | - | - | - | 33 | 26 | |
| 1947/48 | 34 | 30 | 2 | 0 | - | - | - | - | 36 | 30 | |
| 1948/49 | 30 | 15 | 0 | 0 | - | - | - | - | 30 | 15 | |
| 1949/50 | 23 | 8 | 0 | 0 | - | - | - | - | 23 | 8 | |
| 1950/51 | 33 | 28 | 6 | 1 | - | - | - | - | 39 | 29 | |
| 1951/52 | 29 | 26 | 6 | 6 | - | - | - | - | 35 | 32 | |
| 1952/53 | 27 | 20 | 0 | 0 | ? | ? | - | - | 27+ | 20+ | |
| 1953/54 | 26 | 18 | 0 | 0 | ? | ? | - | - | 26+ | 18+ | |
| 1954/55 | 10 | 5 | 0 | 0 | ? | ? | - | - | 10+ | 5+ | |
| 1955/56 | 21 | 9 | 0 | 0 | ? | ? | 0 | 0 | 21+ | 9+ | |
| 1956/57 | 27 | 14 | 3 | 1 | ? | ? | 0 | 0 | 30+ | 15+ | |
| 1957/58 | 22 | 14 | 2 | 1 | ? | ? | 0 | 0 | 24+ | 15+ | |
| 1958/59 | 30 | 20 | 0 | 0 | ? | ? | 0 | 0 | 30+ | 20+ | |
| 1959/60 | 12 | 5 | 0 | 0 | ? | ? | 0 | 0 | 12+ | 5+ | |
| 1960/61 | 30 | 13 | 7 | 5 | ? | ? | 0 | 0 | 37+ | 18+ | |
| 1961/62 | 30 | 8 | 4 | 2 | 0 | 0 | 6 | 0 | 40 | 10 | |
| 1962/63 | 4 | 4 | 7 | 3 | 1 | 1 | 4 | 2 | 16 | 10 | |
| 1963/64 | 21 | 8 | - | - | 1 | 1 | 0 | 0 | 22 | 9 | |
| Всего за карьеру | 472 | 294 | 42 | 21 | 2+ | 2+ | 10 | 2 | 526+ | 319+ | |
Напишите отзыв о статье "Морлок, Макс"
Примечания
- ↑ До сезона 1963/64 — региональные Гаулига «Северная Бавария» и Оберлига «Юг», в дальнейшем — Бундеслига.
- ↑ Разыгрывался по кубковой схеме среди победителей региональных Оберлиг.
- ↑ Кубок европейских чемпионов, Кубок обладателей кубков УЕФА.
 |
Это заготовка статьи о футболисте Германии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| Сборная ФРГ — чемпионат мира 1954 — чемпион
| ||
|---|---|---|
|
|
1 Турек (в) • 2 Лабанд • 3 Кольмайер • 4 Бауэр • 5 Эрхардт • 6 Эккель • 7 Позипаль • 8 Май • 9 Мебус • 10 Либрих • 11 Мецнер • 12 Ран • 13 Морлок • 14 Клодт • 15 О. Вальтер • 16 Ф. Вальтер • 17 Херрман • 18 Бизингер • 19 Пфафф • 20 Шефер • 21 Кубш (в) • 22 Квятковски (в) • тренер: Зепп Хербергер | |
Отрывок, характеризующий Морлок, Макс
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.
Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
