Мормы́ш — общее собирательное название для мелких пресноводных рачков-бокоплавов, принадлежащих к типу членистоногих, подтипу ракообразных, особенно Gammarus lacustris. Также известны как гаммарус, бормыш, горбунец, рачок, шлёцык.
Описание и внешний вид
Мормыш имеет буро-зелёно-жёлтую расцветку и небольшой размер (до 1 сантиметра). Некоторые виды могут достигать величины 3 сантиметров. Имеет 14 пар ножек, из которых первая пара является ногочелюстями, с помощью которых мормыш пережевывает пищу, а вторая пара предназначена для удержания пищи (т. н. гнатоподы). Следующие три пары ножек необходимы для отталкивания при прыжках (уроподы), а оставшиеся пары необходимы мормышу для ходьбы (плеоподы).
Мормыш играет очень важную роль в рационе почти всех видов пресноводных рыб, обитающих в водоемах. Также является идеальным кормом для аквариумных рыб и черепах.
История названия
Своё название мормыш приобрел из-за способности двигаться в воде боком мелкими прыжками. Также мормыш дал название мормышке — искусственной рыболовной приманке, призванной имитировать мормыша. Также мормыша изображают многие искусственные мушки, используемые в качестве приманки.
Среда обитания
Различные виды мормыша обитают в пресноводных прудах, озерах и реках практически всего мира. Самое большое разнообразие видов мормышей на территории России встречается в оз.Байкал (около 250 видов). Почти все виды мормыша, обитающие в России хладолюбивы и летом, в тёплую погоду, чаще всего прячутся под листья подводной растительности, держатся на дне водоемов, среди камней, коряг, водорослей в местах с наименьшим количеством света. В ручьях и маленьких мелких речках мормыш часто находится на мелких местах у берега. В зимнее время, из-за недостатка кислорода, мормыш поднимается со дна кверху и цепляется к внутренней, подводной поверхности льда.
Питание
Мормыши питаются, в основном, гниющей донной растительностью, а также с охотой поедают останки рыбы, животных и прочей животной пищи, являясь, по сути своей, санитарами водного пространства. Также поедают мелких червей, нападая стайкой и разгрызая их на части.
Добыча мормыша
Мормыш часто используется в качестве рыболовной насадки. Добыча мормыша происходит несколькими способами. Чаще всего в воду на некоторое время опускают сноп соломы, сухой травы или еловых веток, в которую мормыш незамедлительно забирается. Иногда мормыша ловят обычным мешком, привязанным к палке, которым водят около дна. Мормыш цепляется за мешковину, с которой потом собирается добытчиками. Иногда мормыша ловят обычным сачком с мелкой сеткой.
В зимнее время мормыша собирают непосредственно с поверхности льда, на который он цепляется из-за недостатка под водой кислорода.
Хранение
Мормыша сохраняют во влажной тряпке или ветоши в прохладном затемнённом месте. Также можно хранить мормышей в аквариуме или банке. Для этого надо насыпать на дно грунт с мелкими камушками с места обитания мормыша, налить водопроводной воды и воды из водоёма, в котором были добыты мормыши в пропорции 1:1 и затенить сверху каким-либо покрытием (тканью либо листом картона).
Мормыш в качестве насадки
Насадка мормыша на крючок производится с головы. Для насадки требуется достаточно маленький и острый крючок. Благодаря жёсткости своего панциря мормыш держится на крючке довольно долгое время. Часто достаточное для того, чтобы вытащить от одной до нескольких пойманных рыб.
Мормыш является отличной насадкой для ловли плотвы, окуня, подъязка, ельца, хариуса, сига, байкальского омуля и многих других пресноводных рыб России.
См. также
Напишите отзыв о статье "Мормыш"
Литература
 Рыбная ловля |
|---|
| | Рыболовство |
| |
|---|
| Рыбалка
Зимняя рыбалка |
| Снасти | |
|---|
| | |
|---|
| | |
|---|
| Искусственные
приманки | |
|---|
| | Принадлежности | |
|---|
| | Другое... | |
|---|
</div> |
|---|
</table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий МормышУже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
|
