Морозини, Микеле
| Микеле Морозини итал. Michele Morosini <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 10 июня 1382 — 16 октября 1382 | ||
| Предшественник: | Андреа Контарини | |
| Преемник: | Антонио Веньер | |
| Рождение: | 1308 Венеция | |
| Смерть: | 16 октября 1382 Венеция | |
| Род: | Морозини | |
Микеле Морозини (итал. Michele Morosini, 1308, Венеция — 16 октября 1382, Венеция) — 61-й дож Венеции с 10 июня 1382.
Имена родителей неизвестны. Был крупным торговцем и одним из самых богатых людей в Венеции. Во время Кьоджанской войны вложил огромные деньги в недвижимость, цены на которую заметно снизились. По мнению современных историков, он, вероятно, ставил целью поддержание экономической стабильности в республике. На вопрос, зачем он это делает, Морозини ответил: «Se questa terra stara male, io non voglio aver ben» — «Когда эта земля страдает, я не хочу выгоды». Однако Марино Сануто в «Жизни дожей» привел конец этой фразы несколько иначе: «io ne voglio aver ben» — «я не премину нажиться». Из-за этого за Микеле Морозини на столетия закрепилась дурная слава бессовестного спекулянта, нажившегося на общественном бедствии [1].
Избран дожем после смерти Андреа Контарини; его соперником на выборах был герой минувшей войны Карло Дзено. На посту дожа ничем отметиться не успел, так как умер от чумы через четыре месяца после избрания [1].
Жена: Кристина Кондульмер
Напишите отзыв о статье "Морозини, Микеле"
Примечания
Литература
- Норвич Дж. История Венецианской республики. — М.: АСТ, 2009. ISBN 978-5-17-057153-6
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Морозини, Микеле
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
