Морозов, Дмитрий Алексеевич
| Дмитрий Алексеевич Морозов | |||||||||
 | |||||||||
| Дата рождения | |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | |||||||||
| Дата смерти | |||||||||
| Принадлежность | |||||||||
| Род войск | |||||||||
| Звание |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | ||||||||
| Часть | |||||||||
| Сражения/войны | |||||||||
| Награды и премии |
| ||||||||
Дмитрий Алексеевич Морозов (2 октября 1926, Тульская область—1988) — начальник радиостанции 102-го гвардейского стрелкового полка 35-й гвардейской стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии 1-го Белорусского фронта, гвардии сержант — на момент представления к награждению орденом Славы 1-й степени.
Биография
Родился 2 октября 1926 года в деревне Анновка Тепло-Огарёвского района Тульской области. Окончил 8 классов. Работал трактористом, бригадиром тракторной бригады.
В Красной Армии с 1943 года. Участник Великой Отечественной войны с августа 1944 года. Сражался на 1-м Белорусском фронте. Принимал участие в освобождении Польши, в боях на территории Германии, в штурме Берлина.
Пулемётчик 102-го гвардейского стрелкового полка гвардии красноармеец Дмитрий Морозов 27 августа 1944 года в числе первых под огнём преодолел реку Радомка близ населенного пункта Сталувка, в бою подавил огневую точку и истребил более десяти солдат противника.
Приказом по 35-й гвардейской стрелковой дивизии от 4 октября 1944 года за мужество и отвагу, проявленные в боях, гвардии красноармеец Морозов Дмитрий Алексеевич награждён орденом Славы 3-й степени.
Начальник радиостанции 102-го гвардейского стрелкового полка гвардии сержант Дмитрий Морозов 25 января 1945 года в бою близ населенного пункта Обжинки под огнём поддерживал бесперебойную радиосвязь командира полка с подразделениями, что способствовало успеху наступления.
При отражении вражеской контратаки сразил пятерых противников.
Приказом по 8-й гвардейской армии от 11 марта 1945 года за мужество и отвагу, проявленные в боях, гвардии сержант Морозов Дмитрий Алексеевич награждён орденом Славы 2-й степени.
22 апреля 1945 года в боях в пригороде столицы вражеской Германии — города Берлина Дмитрий Морозов обеспечил устойчивую радиосвязь командования полка с подразделениями, из личного оружия истребил более десяти противников.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-вражескими захватчиками гвардии сержант Морозов Дмитрий Алексеевич награждён орденом Славы 1-й степени, став полным кавалером ордена Славы.
После войны продолжал службу в Вооруженных Силах СССР. В 1950 году Д. А. Морозов уволен в запас. В 1955 году стал членом КПСС. Работал заместителем начальника цеха на аккумуляторном заводе в городе Подольск Московской области.
Награждён орденом Отечественной войны 1-й степени, орденами Славы 1-й, 2-й и 3-й степени, медалями.
Напишите отзыв о статье "Морозов, Дмитрий Алексеевич"
Литература
- Аполлонова А. М., Попов В. В. Солдатская слава туляков. 2-е изд. Тула, 1981.
- Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
- Рощин И. И. Солдатская слава. Книга 6. М., 1982
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9657 Дмитрий Алексеевич Морозов]. Сайт «Герои Страны». Проверено 20 августа 2014.
Отрывок, характеризующий Морозов, Дмитрий Алексеевич
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
