Морокутти, Паоло
| Паоло Морокутти | |
| Paolo Morocutti | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: | |
| Место службы: | |
| Рукоположен: | |
| Церковь | |
| Сайт: |
docenti.unicatt.it/ita/paolo_morocutti/ |
Паоло Морокутти (итал. Paolo Morocutti, родился в Сиене 29 января 1975 г.), итальянский католический священник, упоминался в ходе расследования скандала Ватиликс из-за связи с главным обвиняемым Паоло Габриэле.
Биография
Рукоположён в священника 12 июня 2004 г.
Принадлежит к клиру архиепископии Сиена-Колле-ди-Валь-Д’Эльса-Монтальчино.
Начал своё пасторское служение в 2004 г. в должности директора Управления подготовки священников епархии Сиена.
С 2005 г. — преподаватель богословия на Теологическом факультете центральной Италии в Папском региональном семинаре Пия XII в Сиене ([www.seminariodisiena.it il Pontificio Seminario Regionale Pio XII di Siena]). С 2006 г. — вице-капеллан Университета Тор Вергата в Риме (Università degli Studi di Roma «Tor Vergata»); с 2008 г. — священник в Свободном университете Пресвятой Девы Марии[it] (LUMSA) в Риме.
В 2009 году получил степень доктора теологии на Папском факультете богословия имени Кармелио Терезиано (Pontificia Facoltà Teologica Teresianum).
С 2010 г. — ассистент, с 2011 г. — преподаватель богословия на расположенном в Риме Факультете медицины и хирургии Католического университета Святого Сердца (Università Cattolica del Sacro Cuore).
Отношения с семьей Паоло Габриэле
Морокутти являлся духовным отцом Габриэле, камердинера Папы Бенедикта XVI, и отдельные наблюдатели высказывали мнение о его причастности к хищениям секретных документов Ватикана, хотя к судебной ответственности он привлечён не был[1][2].
В интервью газете «Zenit» 8 октября 2012 г. (уже после вынесения Паоло Габриэле обвинительного приговора по делу «Ватиликс») Морокутти сказал: «Как священник я обязан стоять рядом с этой семьей друзей, независимо от виновности или невиновности Паоло, моя задача была в том, чтобы защитить жену и особенно детей от постоянного давления СМИ, я делал это, в полной мере осознавая свои обязанности священника. Я познакомил с Паоло другого священника, потому что он попросил — мне это кажется самым нормальным и естественным в мире»[3].
Труды
- Paolo Morocutti. Il suo vangelo vi accompagni... (Tb. 5, 17). L'accompagnamento nella sofferenza. Spunti di meditazione sul libro di Tobia. — OCD, 2012. — ISBN 978-88-7229-559-5.
- Paolo Morocutti. Ministri del sole e del sangue. I sacerdoti nel pensiero di santa Caterina da Siena. — Cantagalli, 2013. — 128 p. — ISBN 978-88-8272-955-4.
- Paolo Morocutti. Una donna chiamata a parlare. Il ruolo della comunicazione nella missione di santa Caterina da Siena. — Cittadella, 2013. — 298 p. — ISBN 978-88-3081-312-0.
Напишите отзыв о статье "Морокутти, Паоло"
Ссылки
- [centropastorale.unicatt.it/centropastorale_1746.html Università Cattolica del Sacro Cuore (Sede di Roma: Centro Pastorale)]
- [docenti.unicatt.it/ita/paolo_morocutti/ Università Cattolica del Sacro Cuore (Sede di Roma: docenti)]
Примечания
- ↑ [www.corriere.it/cronache/12_ottobre_06/vecchi-maggiordomo-gabriele-corvo_4e646ea8-0f9d-11e2-8a30-964199cb16b3.shtml Corriere della Serra: Vatileaks: 18 mesi per Paolo Gabriele «Ho agito per amore della Chiesa»]
- ↑ [www.lastampa.it/Page/Id/1.0.324353443 La Stampa: «Due sacerdoti in Vatileaks»]
- ↑ [www.zenit.org/article-33049?l=italian Zenit: «DON PAOLO MOROCUTTI ASSISTENTE SPIRITUALE PREMUROSO E FEDELE»]
Отрывок, характеризующий Морокутти, Паоло
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
