Моро де Тур, Жак Жозеф
| Жак Жозеф Моро де Тур | |
| Jacques-Joseph Moreau de Tours | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Научный руководитель: | |
| Известные ученики: | |
Жак Жозеф Моро де Тур (фр. Jacques-Joseph Moreau de Tours; 3 июня 1804 — 26 июня 1884) — французский психиатр, один из основателей клинической психофармакологии.
Жизнь и творчество
Учился в Туре у Пьера Фиделя Бретонно (впоследствии женившегося на племяннице Моро Софии, которая работала у него секретаршей, что вызвало скандал, поскольку разница в возрасте между супругами составляла 60 лет[1]). В 1826 г. отправился для продолжения образования в Париж к Жану Эскиролю. В 1830 г. защитил диссертацию, после чего отправился сопровождать одного из пациентов своего наставника в путешествии с психотерапевтическими целями по Италии и Швейцарии. В 1836 г. по предложению того же пациента предпринял вместе с ним второе путешествие, охватившее Египет, Палестину, Сирию и Малую Азию. В 1843 г. был одним из основателей журнала «fr:Annales médico-psychologiques», продолжающего выходить по сей день. С 1861 г. и до конца своих дней работал в знаменитой парижской психиатрической лечебнице Сальпетриер.
Автор гипотезы о биохимической природе психических расстройств и оригинальной методики изучения психических болезней с помощью «искусственного безумия». «Чтобы понять обычную депрессию, — утверждал Моро, — необходимо пережить депрессию; чтобы постичь бред сумасшедшего, нужно начать бредить самому, но не теряя осознания своего безумия, не теряя способности оценивать психические изменения, происходящие в мозгу».
Для «погружений в безумие» Моро использовал гашиш. Он начал испытывать этот препарат на себе с 1840 г. и опытным путём рассчитал дозировку, необходимую для создания «состояния сновидения», которое, как он считал, наиболее приближено к настоящему безумию. С 1844 г. он давал гашиш добровольцам, среди которых преобладали писатели, художники и прочие представители парижской богемы (см. «Клуб Ассасинов»). Итоги исследования были описаны в нескольких работах, наиболее известной из которых является «Гашиш и душевные болезни» (фр. «Du Hachich et de l’Aliénation Mentale», 1845).
Гипотезы и методики Моро де Тура произвели большое впечатление на современников, однако не приобрели популярности в медицинских кругах. Их научное применение стало возможным лишь начиная с 1960-х годов, с изобретением синтетических психотропных препаратов и современных методов биохимического анализа.
Библиография
- Les facultés morales considérées sous le point de vue médical, 1836
- Recherches sur les aliénés en Orient, 1843
- Jacques-Joseph Moreau (de Tours), [www.psychanalyse-paris.com/-Du-Hachisch-et-de-l-alienation-.html Du Hachisch et de l’aliénation Mentale], Éditions Fortin, Masson et Cie, Paris, 1845, ISBN 3-262-00171-6
- La psychologie morbide dans ses rapports avec la philosophie de l’histoire, 1859
- Traité pratique de la folie névropathique, 1869
См. также
Напишите отзыв о статье "Моро де Тур, Жак Жозеф"
Примечания
- ↑ [www.appl-lachaise.net/appl/article.php3?id_article=836 Célèbre médecin aliéniste (Jacques Joseph Moreau)] // Amis et Passionnés du Père-Lachaise.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Моро де Тур, Жак Жозеф
– Там наши? – спросил Пьер.– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
