Моррис, Мэй

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мэй Моррис
May Morris
Мэй Моррис в 1909 году
Род деятельности:

Дизайнер по вышивке
Учитель
Редактор

Дата рождения:

25 марта 1862(1862-03-25)

Место рождения:

Красный дом, Бэкслихиф, Лондон

Гражданство:

Великобритания Великобритания

Дата смерти:

17 октября 1938(1938-10-17) (76 лет)

Место смерти:

Усадьба Келмзкот, Келмзкот, Котсвольдс

Отец:

Уильям Моррис

Мать:

Джейн Бёрден

Супруг:

Генри Хэлидей Спарлинг

Разное:

Участница Движения искусств и ремёсел
Британская социалистка

Мэри (Мэй) Моррис (25 марта 1862 — 17 октября 1938) — английская мастерица, дизайнер по вышивке, социалистка и редактор. Она была младшей дочерью дизайнера и художника-прерафаэлита Уильяма Морриса и его жены и модели Джейн Бёрден.



Биография

Мэй Моррис родилась 25 марта 1862 года в Красном доме в Бэкслихифе. Её назвали Мэри, так как это произошло в день Благовещения Пресвятой Богородицы.[1] Её мать и тётя Бесси Бёрден научили Мэй вышивать. В 1881 году она поступила в Национальную школу изучения искусств, а затем — в Королевский колледж искусств, чтобы учиться вышивке.[1][2] В 1885 году в возрасте 23 лет она стала главой отделения вышивки на предприятии её отца Morris & Co.

В 1886 Мэй влюбилась в Генри Хэлидея Спарлинга (1860—1924), секретаря Социалистической лиги. Несмотря на беспокойство её матери по поводу своего будущего зятя, они поженились 14 июня 1890 года в Фулеме.[1] Но в 1894 году брак распался из-за романа Мэй с бывшим возлюбленным, драматургом Джорджем Бернардом Шоу. Спарлинги развелись в 1898 году, и Мэри вернула себе девичью фамилию.[1][2]

Мэй Моррис умерла в усадьбе Келмзкот 17 октября 1938 года.[3]

Напишите отзыв о статье "Моррис, Мэй"

Примечания

  1. 1 2 3 4 [www.marxists.org/archive/morris/works/chrono.htm The William Morris Internet Archive : Chronology]. Проверено 24 августа 2008.
  2. 1 2 Naylor, p. 317
  3. [select.nytimes.com/gst/abstract.html?res=F00A16FB3955157A93CAA8178BD95F4C8385F9 Miss May Morris (New York Times obituary)] (18 октября 1938). Проверено 24 августа 2008. [www.webcitation.org/66gahBeAv Архивировано из первоисточника 5 апреля 2012].
  4. «The work is carried out with floss silk in bright colours and gold thread, both background and pattern being embroidered. The five crosses, that are placed at regular intervals between the vine leaves, are couched in gold passing upon a silvery silk ground.» Christie, Grace (Mrs. Archibald H.): Embroidery and Tapestry Weaving, London, John Hogg, 1912; e-text at [www.gutenberg.org/files/20386/20386-h/20386-h.htm Project Gutenberg]; notes to Plate XIII.

Отрывок, характеризующий Моррис, Мэй

Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.