Моррис, Освальд
Освальд Моррис | ||||
Oswald Morris | ||||
Имя при рождении: |
Освальд Норман Моррис | |||
---|---|---|---|---|
Дата рождения: | ||||
Место рождения: |
Райслип, Лондон, Англия, Великобритания | |||
Дата смерти: | ||||
Место смерти: | ||||
Гражданство: | ||||
Профессия: | ||||
Карьера: |
1932—1982 | |||
Награды: |
|
Освальд Норман Моррис (англ. Oswald Norman Morris; 22 ноября 1915, Лондон — 17 марта 2014) — английский кинооператор. Известен своим коллегам под прозвищами «Ос» или «Осси».[1] Профессиональная карьера Морриса охватывает шесть десятилетий.
Содержание
Биография
Моррис вырос в Мидлсексе (ныне это восточный район Лондона Хиллингдон) и учился в школе Bishopshalt School. Его интерес к кино проявился довольно рано: во время летних каникул он работал киномехаником в местном кинотеатре. В 1932 году попав в киноиндустрию, начав работать на киностудии Wembley Studios в качестве посыльного у Майкла Пауэлла, в конце концов став ассистентом режиссёра (занимался хлопушкой) и в 1935 году помощником оператора. На время войны ему пришлось прервать карьеру, поступив на службу пилотом бомбардировщика Королевских военно-воздушных сил Великобритании. За участие в военных действиях Моррис был удостоен звания лейтенанта и двух орденов: Креста «За выдающиеся лётные заслуги» и Креста Военно-воздушных сил. После окончания службы он присоединился к Pinewood Studios в качестве ассистента Рональда Нима и Дэвида Лина в их компании Cineguild, после чего в 1950 году дебютировал в качестве оператора-постановщика в фильме «Золотая саламандра». Ним высказывался о Моррисе как о величайшем, вероятно, операторе в мире.[1] В ленте Тони Ричардсона «Комедиант» (1960 год), где Моррис был оператором, его имя было использовано в одной из сцен, по ходу которой в радиопередаче упоминается вымышленный «сержант Осси Моррис».
Моррис сотрудничал с режиссёром Джоном Хьюстоном в восьми фильмах, начиная с картины «Мулен Руж» в 1952 году. Несмотря на то, что раньше ему редко приходилось работать с системой Technicolor, он изобрёл много модных эффектов за счёт использования светофильтров, тумана и смелого выбора цветов, за что получил высокую оценку критиков. По итогам 1971 года получил премию «Оскар» за лучшую операторскую работу к ленте «Скрипач на крыше» (также выдвигался за фильмы «Оливер!» и «Виз»). Его брат Реджинальд Герберт Моррис (1918—2004) также был оператором.
В 1997 году удостоен почётной награды Британской киноакадемии, а год спустя стал офицером Ордена Британской империи. В год своего 85-летия получил приз Американского общества кинооператоров за жизненные достижения. В 2006 году опубликовал мемуары Huston, We Have a Problem: A Kaleidoscope of Filmmaking Memories (ISBN 978-0-8108-5706-3).
Моррис умер в своём доме в графстве Дорсет, в возрасте 98-ми лет.[2]
Стиль
- «Мулен Руж» в цветовой гамме схож с плакатами Анри де Тулуза-Лотрека. Моррис для освещения съёмочной площадки и костюмов использовал искусственные туман и дым и экспериментировал с цветом.[3]
- «Моби Дик» напоминает выцветшие медные гравюры XIX века.[4] Для уменьшения насыщенности цвета Моррис снял фильм через чёрно-белые матрицы с добавлением сплава серебра.[3]
- В «Укрощении строптивой» многие кадры похожи на картины эпохи Возрождения.[3]
- В фильме «Скрипач на крыше» показ деревни Анатовка сопровождается постоянным мерцанием картинки, а музыкальный номер Мечта Тевье показан в цвете сепии (данный эффект удалось получить с помощью натягивания на объектив чулка).[3]
- «Виз» является одним из самых ярких и наиболее контрастных фильмов в истории кино. Это было частично достигнуто за счёт фронтального освещения и частично отражающих костюмов.[3]
Фильмография
Напишите отзыв о статье "Моррис, Освальд"
Примечания
- ↑ 1 2 Мэттью Свит. [www.bfi.org.uk/features/interviews/neame.html Рональд Ним (интервью 2003 года в National Film Theatre)], British Film Institute (19 октября 2003).
- ↑ [www.deadline.com/2014/03/r-i-p-cinematographer-oswald-morris/ R.I.P. Cinematographer Oswald Morris.]
- ↑ 1 2 3 4 5 www.cinematographers.nl/GreatDoPh/morris.htm Освальд Мориис в интернет-энциклопедии операторов
- ↑ www.screenonline.org.uk/people/id/497947/ Биография на сайте Британского киноинститута.
Ссылки
- Освальд Моррис (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [wm04.allmovie.com/cg/avg.dll?p=avg&sql=2:103575 Освальд Моррис на AllMovie.com]
- [www.filmreference.com/Writers-and-Production-Artists-Me-Ni/Morris-Oswald.html Освальд Моррис на FilmReference.com]
- [movies.nytimes.com/person/103575/Oswald-Morris/biography Сандра Бреннан, Allmovie, краткая биография Освальда Морриса]
|
Отрывок, характеризующий Моррис, Освальд
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.
Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 22 ноября
- Родившиеся в 1915 году
- Родившиеся в Лондоне
- Умершие 17 марта
- Умершие в 2014 году
- Умершие в Дорсете
- Кинооператоры по алфавиту
- Кинооператоры Великобритании
- Офицеры ордена Британской империи
- Награждённые крестом «За выдающиеся лётные заслуги» (Великобритания)
- Награждённые Крестом Военно-воздушных сил (Великобритания)
- Лауреаты премии BAFTA
- Лауреаты премии «Оскар» за лучшую операторскую работу
- Британские лётчики Второй мировой войны