Морской Никольский собор (Кронштадт)

православный храм
Морской собор святителя Николая Чудотворца
Вид на собор с Якорной площади
Страна	Россия
Город	Кронштадт, Якорная площадь, 1
Конфессия	Православие
Епархия	Ставропигиальный
Тип здания	Собор
Архитектурный стиль	неовизантийский
Автор проекта	В. А. Косяков
Первое упоминание	1897 год
Строительство	1903—1913 годы
Дата упразднения	1929 год
Приделы	Главный — святителя Николая Чудотворца; боковые — апостолов Петра и Павла, святаго праведного Иоанна Кронштадтского, нижний храм в честь преп. Иоанна Рыльского
Реликвии и святыни	часть мощей Святителя Николая
Статус	Объект культурного наследия РФ № 7810287003
Состояние	Храм открыт; в храме проведена реставрация
Сайт	[kronshtadtsobor.ru/ Официальный сайт]

Морско́й собо́р святи́теля Никола́я Чудотво́рца (Никольский ставропигиальный Морской собор) — построенный последним, самый крупный из морских соборов Российской империи. Воздвигнут в 1903—1913 гг. в Кронштадте в неовизантийском стиле по проекту В. А. Косякова.

Как писал в 1910 г. сам Косяков: «С 1902 г. в г. Кронштадт производится постройка Морского Собора — памятника чинам флота, погибшим при исполнении служебного долга… Храм сооружается по высочайше одобренному проекту и во все время хода постройки является предметом особого внимания их императорских величеств».

Приход храма относится к Санкт-Петербургской епархии Русской православной церкви, располагается на территории Кронштадтского благочиннического округа. Ставропигиальный статус собора указывает на его прямое подчинение патриарху. Настоятель собора — архимандрит Алексий (Ганьжин).

С мая 2013 года считается главным храмом Военно-морского флота России и центром Военного благочиннического округа Санкт-Петербургской епархии.

История

Вопрос о строительстве вместительного собора в Кронштадте поднимался ещё с 1830-х годов, тем не менее только ходатайство вице-адмирала Н. И. Казнаковa получило в 1897 году высочайшее разрешение открыть подписку добровольных пожертвований на постройку храма.

По инициативе первого протопресвитера военного и морского духовенства Александра Желобовского велось строительство сотен войсковых храмов. Именно он инициировал строительство Морского собора в Кронштадте.

Возведение храма было решено вести на Якорной площади, на которой ранее лежали старые якоря, представлявшей свободное пространство, позволявшее устроить также парк вокруг собора и площадь для крестных ходов. Условием для составления проекта было то, чтобы высота купола позволила собору служить ориентиром с моря, а крест морского храма был первым, что бросалось в глаза мореплавателю.

В апреле 1901 года был принят проект архитектора В. А. Косякова, высочайше утверждённый 21 мая (3 июня) 1901 года. В проектировании собора также участвовали гражданский инженер Владимир Шаверновский и гражданский инженер Виксель Александр Иванович.

1 (14) сентября 1902 года началась постройка собора, которую предварил молебен, совершённый протоиереем Иоанном Кронштадтским в присутствии вице-адмирала С. О. Макарова.

8 (21) мая 1903 года состоялась торжественная закладка собора в присутствии императора Николая II, императриц Александры Фёдоровны и Марии Фёдоровны, великих князей Михаила, Алексея и Владимира Александровичей. По окончании молебна с орудий крепости и кораблей, находившихся на рейдах, был произведён салют в 31 выстрел. В тот же день император и его окружение посадили в сквере вокруг собора 32 годовалых дуба.

В 1907 году храм был вчерне готов, началась внутренняя отделка. Стоимость строительства собора составила 1 876 000 рублей.

Освящение собора состоялось 10 (23) июня 1913 года в Высочайшем присутствии. Освящал Храм протопресвитер военного и морского духовенства отец Георгий Шавельский в сослужении настоятеля петербургского Адмиралтейского собора митрофорного протоиерея Алексия Ставровского и сонма кронштадтского духовенства и морских чинов при стечении тысяч молящихся.

Собор состоял в приходе кронштадтского морского Богоявленского собора, службы проводились до 1927 года.

1 июня 1929 года президиум Леноблисполкома вынес постановление о закрытии храма и передаче здания для использования под культурно-просветительские цели. Приходской совет обратился во ВЦИК с просьбой оставить храм верующим. Президиум ВЦИК отклонил ходатайство верующих и разрешил использование собора «под культурные цели». Последнее собрание членов Приходского совета состоялось 27 сентября 1929 года.

14 октября 1929 года храм был окончательно закрыт. Был составлен акт приема-передачи здания и церковного имущества от Приходского совета. Имущество собора по оценочной описи в основном перешло в ведение Государственного фонда.

14 февраля 1930 года на Якорной площади состоялся антирелигиозный митинг. С Храма торжественно сбросили колокола и кресты.

После закрытия собор был переоборудован в кинотеатр имени Максима Горького, вследствие этого здание храма прозвали «Максимкой». С куполов смыли позолоту, отломали позолоченные части икон, демонтировали мраморный иконостас, замазали штукатуркой мозаичные иконы, закрасили росписи, реликвии из галереи военно-морской славы и всё церковное имущество из храма забрали. Со стен галерей и алтаря демонтировали мраморные памятные доски вечного поминовения погибших российских военных моряков и флотских священнослужителей и использовали их при строительстве хозяйственных объектов.

В 1956 году в здании собора появился клуб Кронштадтской крепости и концертный зал на 1250 мест с театральной сценой.

Тогда входящий в храм не увидел бы прежней роскоши и величия. Центральный зал после реконструкции 1954 года был разделён подвесным потолком. Использовалась только одна треть объёма. О былом великолепии напоминали аркады галерей второго этажа — тогда здесь был балкон концертного зала.

Сохранялся византийский орнамент на сводах, колоннада искусственного мрамора, ажурные капители. На месте иконостаса — театральная была устроена сцена. Узкая лестница вела в подкупольное пространство — по ней никто не ходил, наверху царило запустение. Сквозь выбитые окна веял ветер и лились дожди, а виднеющиеся на куполе звёзды можно было спутать с настоящими. На многие десятилетия здесь обосновались голуби. Лишь на потрескавшейся стене был виден побледневший от непогоды лик херувима…

В 1974 году в соборе открылся филиал Центрального военно-морского музея.

Морской Николаевский собор изначально задуман был как храм-памятник всем когда-либо погибшим морякам. Внутри него были расположены черные и белые мраморные доски. Черные — с именами офицеров морского ведомства, погибших в боях и при исполнении своего служебного долга; нижние чины обозначались не по именам, а шли общим числом, за исключением тех, кто совершил выдающийся подвиг и чьи имена занесены отдельно. На белых мраморных досках, расположенных в алтаре, были запечатлены имена священнослужителей, служивших на военно-морских судах и погибших в море. Белые и черные мраморные доски, хранившие память о подвигах русских моряков, всех флотов и флотилий, были сняты и пущены на хозяйственные нужды — электрощиты, ступени, надгробия и пр.

В 2002 году на соборной колокольне был установлен православный крест. В Никольском Морском соборе продолжалась реставрация. Успешно прошли переговоры между морским ведомством и Русской православной церковью о передаче Морского собора в подчинение церкви. 19 ноября стало известно о принятия закона, по которому имущество религиозного назначения в России передаётся церквям.

19 декабря 2005 года состоялась первая за 75 лет литургия 20 ноября 2010 года в храме служил патриарх Кирилл, причём это богослужение транслировалось петербургским телевидением.

19 апреля 2012 года патриарх Кирилл совершил чин малого освящения собора в присутствии президента Д. А. Медведева.

Реставрационные работы в соборе велись до весны 2013 года, предполагалось, что при этом по выходным и праздникам будут проводиться службы. Однако в июне 2013 г. ещё сохранялись проблемы с доступом в храм, вызванные неясным юридическим статусом здания.

Великое освящение собора состоялось 28 мая 2013 года, когда храм отмечал своё 100-летие.

На следующий день священный синод РПЦ постановил придать собору ставропигиальный статус, подобающий главному храму российского флота (Заседание Священного Синода от 29 мая 2013 года, ЖУРНАЛ № 48).

Духовенство

Настоятели церкви
Даты	Настоятель
1913 — декабрь 1918	протоиерей Василий Иоаннович Погодин (1862—декабрь 1918)
январь 1919 — июль 1919	священник Венедикт (Плотников) (1872-1937, расстрелян)
3 июля 1919 — февраль 1920	священник Василий Матвеевич Братолюбов (1873-28 марта 1921, расстрелян)
февраль 1920 — май 1920	митрофорный протоиерей Павел Виноградов, 1920 арестован (11.07.1874-09.03.1938, расстрелян)
май 1920 — март 1921	священник Василий Братолюбов ( - 28 марта 1921, расстрелян)
март 1921 — 1927	протоиерей Иосиф Антонович Чепик
май 1927 — 14 октября 1929	протоиерей Михаил Кравченко
14 октября 1929—2005	храм не действовал
октябрь 2005—2014	протоиерей Святослав Викторович Мельник (род. 1965)
16 мая 2014 — настоящее время	архимандрит Алексий (Ганьжин) (род. 1960)

Архитектура

Каменный собор, в целом, повторяет в плане приём, использованный при сооружении храма Святой Софии в Константинополе. При этом соотношение частей храма отличается и храм несколько меньше от прототипа. Диаметр купола Святой Софии 31 метр, а диаметр купола Морского Собора — 26,7 м; Высота соотносится как 56 и 52 метра. Длина как 81 и 83 метра. Ширина как 72 и 64 метра. Но общая идея планировочного решения с опорой центрального купола на апсиды, а также планировка в боковых колоннад в традиционном для византийской базилики стиле, а также росписей безусловно находятся в рамках одной византийской концепции.

Дополнительно отметим, что сторона внутреннего центрального зала — 24 метра; пролёты главных арок — 23 метра. Высота до основания главного купола — 52 метра; внешняя высота с крестом — 70,5 метров. Это самое высокое здание в Кронштадте.

Фасад собора облицован кирпичом и терракотой и украшен гранитными цоколем и колоннами порталов, а также, в небольшом количестве, майоликой и мозаикой. Иконы на фасадах были исполнены в мозаичной мастерской В. А. Фролова:

• Западный центральный портал украшен мозаичными изображениями Спаса Нерукотворного, двумя сюжетами из жизни святителя Николая Чудотворца, символами евангелистов и орнаментами.
• Над боковыми порталами главного входа, находятся иконы святых, которым посвящены приделы:
  • слева — святых апостолов Петра и Павла;
  • справа — святителя Николая чудотворца и преподобного Иоанна Рыльского.
• Над северным порталом — образ Божией Матери;
• Над южным порталом — святителя Митрофания.

Главный купол и купола звонниц украшены медными рельефными орнаментами, вызолоченными по мордану.

В восточной части находятся ещё два входа, предназначавшиеся для духовенства, с богато декорированными бронзовым орнаментом дверями.

Над главным внутренним пространством господствует центральный купол диаметром около 27 метров. Подкупольное пространство окружено двухъярусными галереями-хорами.

Роспись была только в алтаре, парусах и на сводах северных и южных хор работы художника М. М. Васильева. Рисунок был выполнен частично под мозаику, частично под фрески. При реставрации храма было решено закончить роспись.

Остальные части храма были окрашены ровным колером. Хоры поддерживаются колоннами, которые увенчаны капителями и, как и наличники внутренних дверных проёмов, покрыты искусственным мрамором. Карнизы покрыты лепными орнаментами. Стены в нижней части были обнесены высокой панелью из цветного мрамора, где на черных досках предполагалось высекать имена погибших чинов флота.

Алтарная часть приподнята в высоту на 4 метра. Иконостас работы скульптора Н. А. Попова по проекту В. А. и Г. А. Косяковых был исполнен из белого мрамора с мозаичными вставками. Над главным престолом возвышалась мраморная сень. Боковые приделы святых Петра и Павла и преподобного Иоанна Рыльского не были отделены от главного. В левой части солеи находилась мраморная кафедра для проповедей. Она была декорирована колонками и мраморными панелями, а также изображением Святого Духа в виде голубя. Иконостас был уничтожен в 1929 году и был полностью воссоздан по эскизам, архивным фотографиям и материалам.

Пол был устлан мелким мрамором в тонкой медной оправе и украшен мозаичными фигурами рыб и медуз, изображениями морских растений и кораблей.

В восточной части хор находились парадная ризница и место для хора. Там же хранились иконы с упраздненных судов. На первом этаже размещались ризница и библиотека.

Огромные круглые окна храма, напоминающие иллюминаторы, были украшены витражами. Все стекольные работы в храме выполнило Северное Стекольно-промышленное общество, а значит, витражи созданы знаменитой мастерской, принадлежащей братьям Франк. Пока не установлено, кто тогда, сто лет назад проектировал и собирал гигантские стеклянные полотна. Всего витражей в соборе было пять, два имели невероятные размеры — площадью по 52 квадратных метра каждое, и были сомасштабны всему грандиозному интерьеру. Эти круглые окна на момент их установки в 1913 году были, несомненно, самыми большими витражами в дореволюционной России.

Западное окно с изображением «Деисуса» воссоздано по сохранившейся черно-белой фотографии. Три фигуры в канонической композиции — Иисуса Христа, Богоматери и Иоанна Крестителя — решены в духе работ В. М. Васнецова, самого популярного и востребованного церковью художника в начале ХХ века. Два других окна первого яруса: «Распятие с предстоящими» с северной стороны и «Чудесный улов» с южной — созданы заново в соответствии с духом эпохи и стилистикой церковной настенной живописи начала ХХ века.

Воссозданием этих огромных стеклянных полотен в 2011—2012 годах занималась петербургская мастерская Алексея Яковлева.

Морской собор является памятником всем чинам Российского флота, база которого в Кронштадте создана Петром I.

Прилегающая территория

Рядом с собором расположены два сквера — южный и северный.

В северном сквере расположен закладной камень на месте будущего монумента участникам антибольшевистского восстания 1921 года.

Литература

• Горохов В.А., Крестьянинов В.Я. Кронштадтский Морской собор. — СПб.: «Цитадель», 1997. — 32 с.
• Исакова Е.В., Шкаровский М.В. Храмы Кронштадта. — СПб.: «Паритет», 2005. — ISBN 5-93437-192-4.
• Гусаров А.Ю. Памятники воинской славы Петербурга. — СПб, 2010. — ISBN 978-5-93437-363-5.
• Тимофеевский Ф.А. [www.kronstadt.ru/books/history/tim_6.htm Краткий исторический очерк двухсотлетия города Кронштадта]. — Кронштадт: Тип. изд. «Кронштадтский Вестник», 1913. — С. 53.

Ссылки

• [www.kronshtadt-pravoslavny.ru/ Кронштадт православный]
• [www.kronshtadt.info/old/morsobor/ Морской собор на сайте достопримечательности Кронштадта.]
• [www.fund-morskoysobor.ru/ Международный благотворительный Фонд «Кронштадтский Морской собор во имя Святителя Николая Чудотворца»]
• [www.pobedaspb.ru/po-kronstadskomu-portu-p.html Пояснительная записка к проекту военно-морского храма в Кронштадте]
• [www.kronstadt.ru/books/reports/l_tokareva_2005_37.htm Морской Николаевский собор в Кронштадте]
• [kr2012.ru/ Информационный сайт о ходе реставрации собора]
• [www.mepar.ru/library/vedomosti/68/1384/ Постановления Священного Синода от 29 мая 2013 г.]

Отрывок, характеризующий Морской Никольский собор (Кронштадт)

Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.