Морской музей (Джакарта)

Морской музей (индон. Museum Bahari) — музей, который находится на территории старого порта Сунда Келапа, в административной деревне Пенжаринган, в районе Пенжаринган, Джакарта, Индонезия. Музей был открыт в бывших складах Голландской Ост-Индской компании. Музей посвящён морской истории Индонезии и важности моря для экономики современной Индонезии.
В музее экспонируется модели рыбацких лодок и других морских объектов из разных частей Индонезии. Посетители могут увидеть коллекцию известных шхун «Пиниси», которыми пользуются бугисы — одна из этнических групп из провинции Южный Сулавеси. В настоящее время шхуны составляют один из последних морских парусных флотов в мире.

История и строительство

Морской музей разместили в бывших складах голландской Ост-Индской компании. Склады были построены рядом с устьем реки Чиливунг, главной реки Джакарты. Склады делятся на две части: Westzijdsche Pakhuizen или «склады западного берега» (построенные в 1652—1771) и Oostzijdsche Pakhuizen или «склады восточного берега». Западный склад состоит из четырёх блоков, три из них в настоящее время используются для нужд музея. Они ранее использовались для хранения специй, таких как мускатный орех и перец. Также здесь хранили кофе, чай и ткани, перед их отправкой в различные порты Азии и Европы.

В конце 17-го века, некоторые из складов были восстановлены для того, чтобы создать больше пространства между городской стеной и складами. Над некоторыми дверями музея появляются различные даты, высеченные в камне, которые, вероятно, относятся к годам, когда в складах проводился ремонт, расширение или пристраивалось дополнительное строение.

В передней части музея, между складами и городской стеной, компания хранила запасы меди и олова. Деревянная галерея, которая прикреплялась к передней части здания склада, защищала эти металлы от дождя. Эта широкая галерея также использовалась патрульными охранниками, потому что проход, в передней части городской стены был достаточно узким. Деревянная галерея крепилась ко второму этажу складов, стоящих на набережной, но прошло уже много времени, как её уже там нет. Тем ни менее, большие железные крюки, которые когда-то поддерживали галерею, ещё можно увидеть.

Современная городская стена напротив морского музея и возле бастиона Зебург и также, немного дальше на запад — это все, что осталось от стены, которая когда-то окружала Батавию в течение 17-го и 18-го веков. Из двадцати трех бастионов остались только Зебург и Кюлемборг. Менара Сиахбандар (малай. Menara Syahbandar , Башня порта) (также известна как Эйткейк (нидер. Uitkijk, бдительный)) расположена примерно в 50 метрах от морского музея, бывшая сторожевая башня, которая была построена на остатках старого бастиона Кюлемборг. С 1839 года, сторожевая башня действовала, как пост электрической централизации и, как наблюдательный пост за дорогами Батавии. До 1839 года корабли обменивались сигналами с помощью флагштока, который находился на старой верфи голландской Ост-Индской компании, расположенной прямо за сторожевой башней. После 1886 года, башня потеряла часть своей функции, когда был открыт новый порт Танджунг Приок.

Во время японской оккупации, склады были использованы в качестве логистического хранилища для японской армии. После того, как Индонезия обрела независимость, он был использован в качестве склада для PLN и PTT. В 1976 году здание было объявлено в качестве культурного наследия.

7 июля 1977 года в здании был открыт музей морской история Индонезии.

Коллекция

Музей посвящён морской истории Индонезии. Некоторые экспозиции — это голландские модели кораблей и пушек. Существует также макет округа Тысячи Островов, на котором была верфь для ремонта кораблей Голландской Ост-Индии.
В музее имеется много различных моделей судов индонезийского архипелага, в области традиционного плавания. Выставлялась, также модель корабля Маджапахит, на котором плавали в древности на о. Ява, она основана на корабле Боробудур, который изображен на барельефе из храма Боробудур. Особенно редка коллекция традиционных судов — Пиниси, Ланканг и Гелати. Существует также выставка судостроительных инструментов и описание морских традиций и фольклора.
В области современного судоходства представлены музейные экспозиции различных навигационных средств, карты индонезийских ВМС, информация о маяках и старые фотографии плаваний судов KPM (голландская судоходная компания).
В музее также экспонируется «биологическая океанография», показывая биоразнообразие прибрежных районов Индонезии.

Окружающая зона/окрестности

Музей расположен в старом городе Джакарты, в историческом центре Джакарты. Он находится в пешем расстоянии от других объектов культурного наследия Батавии, например: Исторический музей Джакарты, Музей Ваянг, и гавань Сунда Келапа.

Отрывок, характеризующий Морской музей (Джакарта)

Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.