Мортилье, Адриан
Адриан де Мортилье (5 сентября 1853 — 20 июля 1931[1]) — французский археолог и художник, сын известного археолога Габриэля де Мортилье.
Родился в Женеве, куда был сослан его отец из-за политических убеждений; детство провёл в Швейцарии и Италии, на родину вернулся вместе с семьёй в 1864 году. В 1872 году на два года уехал в Российскую империю, где работал на французской парфюмерной фабрике и подрабатывал жонглёром и воздушным гимнастом в цирке. После возвращения во Францию и пятилетней военной службы начал работать вместе со своим отцом на протяжении следующих десяти лет, выступая соавтором некоторых его книг и иллюстрируя их.
В 1889 году начал преподавать в Парижской школе антропологии. В 1903 году возглавил французскую археологическую экспедицию в Южную Америку, в 1929 году возглавил кафедру доисторической археологии.
Научные интересы Мортилье касались материальной культуры различных доисторических обществ и их сравнения с современными ему племенными обществами. За свою жизнь он собрал богатые коллекции различных предметов культуры и быта народов всех континентов: амулетов, ювелирных и керамических изделий и так далее[2]. В 1931 году, за несколько месяцев смерти, распродал эти коллекции[3].
Напишите отзыв о статье "Мортилье, Адриан"
Примечания
- ↑ [www.persee.fr/web/revues/home/prescript/article/bmsap_0037-8984_1931_num_2_1_9245 Persée : Adrien de Mortillet]
- ↑ [www.culture.gouv.fr/documentation/phocem/Albums/Mortillet-presentation.pdf La collection d'amulettes d'Adrien de Mortillet (1853-1931)]
- ↑ [web.prm.ox.ac.uk/amulets/index.php/home-de-mortillet/ Small Blessings - Adrien de Mortillet - Pitt Rivers Museum]
Отрывок, характеризующий Мортилье, Адриан
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
