Мортимер, Эдмунд (рыцарь)
Эдмунд Мортимер англ. Edmund Mortimer | ||
| ||
---|---|---|
Рождение: | 3 ноября 1376 Замок Ладлоу, Шропшир, Англия | |
Смерть: | 1409 Замок Харлек, Монмутшир, Уэльс | |
Род: | Мортимеры | |
Отец: | Эдмунд Мортимер, 3-й граф Марч | |
Мать: | Филиппа Плантагенет, 5-я графиня Ольстер | |
Супруга: | Катерина Гриндур | |
Дети: | Лайонель, 3 дочери |
Сэр Эдмунд Мортимер (англ. Edmund Mortimer; 3 ноября 1376 — февраль 1409) — английский аристократ, военачальник, 2-й сын Эдмунда Мортимера, 3-й графа Марч, и Филиппы Плантагенет, 5-й графини Ольстер.
Эдмунд принимал участие в восстании Глиндура против короля Генриха IV, желая возвести на английский трон своего племянника, но успеха не добился. Умер во время осады его замка.
Содержание
Биография
Эдмунд родился 9 ноября 1376 года в родовом замке Ладлоу. Он был вторым сыном Эдмунда Мортимера, 3-го графа Марч, и Филиппы Плантагенет, дочери Лайонела, герцога Кларенса, третьего сына короля Эдарда III[1].
В момент смерти отца Эдмунду было всего 5 лет. По завещанию ему достались некоторые владения с ежегодным доходом в 300 марок. Кроме того, старший брат, Роджера Мортимера, 4-го графа Марч, передал ему поместье Гасседж в Дорсете и ренту на 240 марок. У него также были значительными владения в Валлийской марке и в Уэльсе, в том числе поместе Нарбет и долю в поместье Сент-Клирс[2].
Эдмунд был очень близок со старшим братом Роджером. В 1397 году он служил у брата в Ирландии, а после гибели того в 1398 году его душеприказчиком[2].
Когда летом 1399 год Генри Болингброк высадился в Англии и взял в плен короля Ричарда II, Эдмунд, хотя его род и имел больше прав на английский престол, предпочёл подчиниться Болингброку и 2 августа 1399 вместе с епископом Херефорда выразил ему повиновение в Херефорде. После отречения Ричарда II в октябре 1399 года и коронации Болингброка королём Англии под именем Генриха IV, Эдмунд первое сохранял ему лояльность[2][3].
В 1402 году в Уэльсе вспыхнуло восстание, которое возглавил Оуайн Глиндур (Глендауэр). В июне армия Глиндура вторглась во владения Мортимеров. На усмирение восставших выступил Эдмунд Мортимер, собрав в Херефордшире армию. 22 июня у холма Брин-глас армия Мортимера была разбита Глендауэром, а сам Эдмунд Мортимер попал в плен. Ряд его сторонников перешли на сторону Гриндура. При этом Глиндур обращался с пленником достаточно любезно. Друзья Мортимера, особенно Перси (Генри Хотспур, наследник графа Нортумберленда, был женат на сестре Мортимера), пытались организовать выкуп. Но Генрих IV сомневался в лояльности Мортимера трону, и отказался выкупать Эдмунда. Он начал конфискацию его владений, чем побудил Мортимера перейти на сторону Глиндура[2][4][5].
Около 30 ноября Эдмунд Мортимер женился на дочери Глиндура. В дальнейшем он объявил, что законным наследником Ричарда II является его племянник — Эдмунд Мортимер, 5-й граф Марч. Имя Мортимеров обеспечило восстанию широкую поддержку в Уэльсе. А в 1403 году к восстанию присоединился и граф Нортумберленд с сыновьями Генри Хотспур и графом Вустером, а также архиепископ Йоркский Ричард ле Скруп. Целью тройственного союза был раздел королевства на 3 части: граф Марч становился королём Англии, Глиндур получал Уэльс, а Перси - север Англии[3][2][5].
Перси собрали армию и двинулись на соединение с Глиндуром. Но навстречу выступил Генрих IV, не желающий допустить соединения двух армий. 21 июля 1403 года состоялась битва при Шрусбери, в которой Перси были разбиты. Хотспур был убит, граф Вустер взят в плен и казнён. Граф Нортумберленд, который в битве не участвовал, избежал обвинения в измене, но лишился должности маршала Англии. Однако он сохранил связи с восставшими. В 1405 году был организован побег графа Марча из Виндзорского замка, однако тот был вскоре захвачен сторонниками короля[3][2][5].
После 1405 года позиции восставших стали ухудшаться. Несмотря на помощь французов восставшие терпели неудачи. 29 мая 1405 года армия графа Нортумберлена оказалась разбита в битве у Шиптон-Мура, а сам граф бежал в Шотландию. Мортимера также преследовали неудачи. В итоге принц Генри Монмутский (будущий король Генрих V) осадил Мортимера в замке Харлек в Уэльсе. Во время осады в феврале 1409 года Эдмунд Мортимер умер. Наследников он не оставил — все его дети умерли в младенчестве[3][2][6].
Эдмунд Мортимер является одним из действующих лиц 1-й части исторической хроники Уильяма Шекспира «Король Генрих IV». При этом, следуя за Холиншедом, Шекспир в образе «Эдмунда Мортимера, графа Марч» объединил двух лиц с именем Эдмунд Мортимер — зятя Глендаура, и его племянника, Эдмунда Мортимера, 5-го графа Марч[3][7].
Брак и дети
Жена: с ок. ноября 1402 Катерина Гриндур (ум. до 1 декабря 1413), дочь Оуайна Глиндура (Глендауэра) и Маргарет Ханмер. Дети:[1]
- Лайонель (ум. в младенчестве)
- дочь (ум. 1413)
- дочь (ум. 1413)
- дочь (ум. до декабря 1413)
Напишите отзыв о статье "Мортимер, Эдмунд (рыцарь)"
Примечания
- ↑ 1 2 [fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLISH%20NOBILITY%20MEDIEVAL2.htm#EdmundMortimerMarchdied1381B Earls of March 1328—1425 (Mortimer)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 8 января 2014.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Tout Thomas Frederick, rev. Davies R. R. Mortimer, Sir Edmund (IV) (1376–1408/9).
- ↑ 1 2 3 4 5 Устинов В. Г. Столетняя война и Войны Роз. — М.: АСТ: Астрель, Хранитель, 2007. — 637 с. — (Историческая библиотека). — 1500 экз. — ISBN 978-5-17-042765-9.
- ↑ Устинов В. Г. Столетняя война и Войны Роз. — С. 322-323.
- ↑ 1 2 3 Норвич Д. История Англии и шекспировские короли. — С. 173—175.
- ↑ Норвич Д. История Англии и шекспировские короли. — С. 185—187.
- ↑ [www.clubook.ru/encyclopaedia/mortimer_jedmund/?id=31764 Мортимер, Эдмунд (Mortimer; 1376-1409)]. Проверено 8 января 2014.
Литература
- Норвич Д. История Англии и шекспировские короли. — М.: Астрель, 2012. — 414, [2] с. — ISBN 978-5-271-43630-7.
- Устинов В. Г. Столетняя война и Войны Роз. — М.: АСТ: Астрель, Хранитель, 2007. — 637 с. — (Историческая библиотека). — 1500 экз. — ISBN 978-5-17-042765-9.
- The Complete Peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom / Edited by H. A. Doubleday and Lord Howard de Walden. — 2nd edition revised. — 1932. — Vol. VIII. Lindley to Moate. — P. 445—453.
- Tout Thomas Frederick. Mortimer, Edmund de (1376-1409?) // Dictionary of National Biography. — 1894. — Vol. 39. — P. 123—125.
- Tout Thomas Frederick, rev. Davies R. R. [www.oxforddnb.com/view/article/19343 Mortimer, Sir Edmund (IV) (1376–1408/9)] // Oxford Dictionary of National Biograph. — Oxford University, 2004.
- Pugh T.B. Henry V and the Southampton Plot of 1415. — Sutton Pub Limited, 1988. — 200 p. — ISBN 0-86299-541-8.
Ссылки
- [fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLISH%20NOBILITY%20MEDIEVAL2.htm#EdmundMortimerMarchdied1381B Earls of March 1328—1425 (Mortimer)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 8 января 2014.
- [www.thepeerage.com/p10293.htm#i102923 Sir Edmund de Mortimer] (англ.). thePeerage.com. Проверено 8 января 2014.
- [www.stirnet.com/genie/data/british/mm4fz/mortimer01.php Mortimer of Chirke, Mortimer of March, Mortimer of Wigmore] (англ.). Stirnet. Проверено 8 января 2014. [www.webcitation.org/6Dl6vGYK7 Архивировано из первоисточника 18 января 2013].
Предки Эдмунда Мортимера | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Мортимер, Эдмунд (рыцарь)
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…
В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил: