Мортон, Роджерс

Роджерс Мортон Rogers Morton
22-й Министр торговли США
1 мая 1975 — 2 февраля 1976
Президент:	Ричард Никсон Джеральд Форд
Предшественник:	Фредерик Дент
Преемник:	Элиот Ричардсон
39-й Министр внутренних дел США
29 января 1971 — 30 апреля 1975
Президент:	Ричард Никсон
Предшественник:	Уолтер Хикель
Преемник:	Стэнли Хэтэуэй
Рождение:	19 сентября 1914(1914-09-19) Луисвилл, штат Кентукки, США
Смерть:	19 апреля 1979(1979-04-19) (64 года) Истон, штат Мэриленд, США
Партия:	Республиканская партия
Образование:	Йельский университет

Роджерс Кларк Баллард Мортон (англ. Rogers Clark Ballard Morton; 19 сентября 1914, Луисвилл, штат Кентукки, США — 19 апреля 1979, Истон, штат Мэриленд, США) — американский государственный деятель, министр внутренних дел США (1971—1975), министр торговли США (1975—1976).

Биография

Юность и начало карьеры

Родился в семье врача Дэвида Кларка Мортона. Его брат Трастон Мортон также выбрал политическую карьеру, был впредседателем Национального комитета Республиканской партии и представлял штат Кентукки в Палате представителей, а затем в Сенат конгресса Соединенных Штатов.

В 1937 г. окончил Йельский университет, в котором принадлежал к братству Дельта Каппа Эпсилон. Затем, решив стать врачом, как и его отец, поступил в Колумбийский университет, специализируясь на хирургии. Однако через год прервал обучение.

В 1938 г. поступил на службу в ВМС Соединенных Штатов, однако вскоре был комиссован из-за проблем со спиной. После этого занимался мукомольным бизнесом, принадлежавшим семье его матери. В 1941 г., в самом начале Второй мировой войны, был зачислен в войска самоходной полевой артиллерии, принимал участия в боевых действиях в Европе. Демобилизовался в чине капитана в 1945 г.

После войны вернулся в семейный бизнес: в 1947—1951 гг. возглавлял компанию Ballard & Ballard. В 1952 г. его бизнес был объединен с Pillsbury Flour Company, где он в течение нескольких лет работал на должности директора и члена исполнительного комитета.

Политическая карьера

В 1947 г. впервые принял участие в выборах, помогая брату Трастону стать членом Палаты представителей от штата Кентукки. В начале 1950-х гг. переехал в Мэриленд, где занялся животноводством. В 1962 г. на выборах в Палату представителей победил действующего депутата Томаса Фрэнсиса Джонсона. Переизбирался еще четыре срока, вплоть до 1971 г. Активно работал над законами, направленными на сохранение экологии Чесапикского залива, созданием национального парка островов Ассатиг (Assateague Island), поддержал «Закон о гражданских правах» (1964), но голосовал против его редакции 1968 г.

В ходе предвыборной президентской кампании Ричарда Никсона активно вел блок, связанный с вопросами окружающей среды, рассматривался в качестве возможного кандидата на пост вице-президента. За его вклад в победу на выборах был назначен на пост председателя Национального комитета Республиканской партии.

В 1971—1975 гг. — министр внутренних дел США. На этом посту особых достижений не добился, напротив, министерство лишилось ряда важных функций. Например, во время нефтяного кризиса 1973 гю, подразделение, отвечавшее за направление нефти и природного газа было передано Управлению мобилизационной готовности. Кроме того, именно он объявил о строительстве Трансаляскинской трубопроводной системы, хотя не оказывал влияния на определение её маршрута. В момент ухода в отставку подвергался критике в СМИ за безынициативность.

В 1975—1976 гг. — министр торговли США. Затем был переведен на должность «специального советника президента», консультирующего главу государства по вопросам внутренней и экономической политики. Он также вошел в состав предвыборного штаба Джеральда Форда. В апреле 1976 г. стал главой предвыборного штаба, но в конце августа того же года был заменен на этом посту на Джеймса Бейкера.

После ухода в отставку в 1976 г. вернулся на свою ферму «Presqu’isle» в штате Мэриленд.

Ссылки

• bioguide.congress.gov/scripts/biodisplay.pl?index=M001021
• www.nndb.com/people//878/000061695/

Отрывок, характеризующий Мортон, Роджерс

Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.