Моршауэр, Гленн
Поделись знанием:
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
| Гленн Моршауэр | |
| Glenn Morshower | |
 Моршауэр на Международном кинофестивале в Далласе в 2011 году | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1976 — наст. время |
Гленн Гроув Моршауэр (англ. Glenn Grove Morshower; род. 24 апреля 1959) — американский актёр, наиболее известен по роли секретного агента Аарона Пирса в сериале «24 часа».
Ранняя жизнь
Моршауэр родился 24 апреля 1959 года в Далласе, Техасе. Его родители рано развелись. Его отчим, Гарри Сидни Морчауэр, был главкомом военно-морского флота.[2][3] Он был воспитан в еврейской религии,[4] но изменил произношение фамилии для актёрской карьеры. Он взялся за актёрское мастерство в 12 лет в Театральном центре Далласа, и в возрасте 15 лет, он начал делать телевизионные рекламные ролики. В 16 лет, Моршауэр начал свою карьеру в кино, со своей первой ролью в фильме «Drive-In». После окончания средней школы Хиллкрест в 1977 году, Гленн переехал в Голливуд. Он женился на своей школьной возлюбленной Кэролин в 1978 году, и у него две детей. Он появился в небольших постановках, а также фильмах и телевизионных программах высокого профиля, часто играя персонажей, которые являются военными или членами правоохранительных органов.
Карьера
Моршауэр появился в качестве приглашённой звезды во многих телесериалах, включая «Зачарованные», «Придурки из Хаззарда», «Мэтлок», «Западное крыло», «Квантовый скачок», «Звёздный путь: Следующее поколение», «Полиция Нью-Йорка», «Секретные материалы», «Тысячелетие», «Вавилон-5», «Звёздный путь: Вояджер», «Царь горы», «Баффи — истребительница вампиров», «Тайный мир Алекс Мак», «Военно-юридическая служба», «Шпионка», «Звёздный путь: Энтерпрайз», «Расследование Джордан», «Дэдвуд», «Скорая помощь», «Морская полиция: Спецотдел», «Ищейка», «Кости», «Полный дом», «Травма», «Мыслить как преступник», «Кукольный дом», «Огни ночной пятницы» и «24 часа». Было отмечено, что Гленн исполняет большую часть своих ролей в качестве военного, секретного агента или полицейского.
Фильмография
Кино
| Год | Название | Оригинальное название | Роль | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| 1976 | Drive-In | Drive-In | Орвилл Хеннигсон | |
| 1984 | Филадельфийский эксперимент | The Philadelphia Experiment | механик | |
| 1989 | Танго и Кэш | Tango and Cash | коп | |
| 1990 | Хроники Вьетнамской войны | 84C MoPic | крэкер | |
| 1990 | На рассвете | By Dawn’s Early Light | пилот F-18 | |
| 1992 | В осаде | Under Siege | Энсайн Тейлор | |
| 1993 | Двенадцать ноль одна пополуночи | 12:01 | детектив Крайерс | |
| 1994 | Дикая река | The River Wild | полицейский | |
| 1994 | Звёздный путь: Поколения | Star Trek Generations | Хелмсман | |
| 1997 | Самолёт президента | Air Force One | агент Уолтерс | |
| 1998 | Годзилла | Godzilla | служащий госдепартамента США Кайл Террингтон | |
| 2001 | Пёрл-Харбор | Pearl Harbor | адмирал Уильям Хэлси-мл. | |
| 2001 | Чёрный ястреб | Black Hawk Down | лт.-полковник Том Мэттьюс | |
| 2002 | Кровавая работа | Blood Work | капитан | |
| 2003 | Земное ядро: Бросок в преисподнюю | The Core | агент ФБР | |
| 2004 | Последний кадр | The Last Shot | агент Маккэффри | |
| 2005 | Доброй ночи и удачи | Good Night, and Good Luck | полковник Андерсон | |
| 2005 | Заложник | Hostage | лейтенант Лейфитц | |
| 2005 | Остров | The Island | медицинский курьер | |
| 2007 | Трансформеры | Transformers | полковник Шарп | |
| 2008 | Гризли Парк | Grizzly Park | рейнджер Боб | |
| 2009 | Трансформеры: Месть падших | Transformers: Revenge of the Fallen | генерал Моршауэр | [5] |
| 2009 | Безумный спецназ | The Men Who Stare at Goats | генерал-майор Холц | |
| 2010 | Безумцы | The Crazies | разведчик | |
| 2011 | Трансформеры 3: Тёмная сторона Луны | Transformers: Dark of the Moon | генерал Моршауэр | |
| 2011 | Люди Икс: Первый класс | X-Men: First Class | полковник Хендри | |
| 2013 | После нашей эры | After Earth | командир Велан |
Телевидение
| Год | Название | Оригинальное название | Роль | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| 1989 | Звёздный путь: Следующее поколение | Star Trek: The Next Generation | Энсайн Бёрк | |
| 1993 | Звёздный путь: Следующее поколение | Star Trek: The Next Generation | администратор Ортон | |
| 1995 | Звёздный путь: Вояджер | Star Trek: Voyager | страж Мокры | |
| 1998 | Секретные материалы | The X-Files | Аарон Старки | Эпизод: "All Souls" |
| 1998 | Тысячелетие | Millennium | Ричард Гилберт | Эпизод: "The Time Is Now" |
| 2000–01 | C.S.I.: Место преступления | CSI: Crime Scene Investigation | шериф Брайан Мобли | |
| 2001–02 | Западное крыло | The West Wing | Майк Кайслер | |
| 2001–09 | 24 часа | 24 | агент Аарон Пирс | |
| 2004 | Звёздный путь: Энтерпрайз | Star Trek: Enterprise | шериф Макреди | |
| 2004 | День катастрофы | Category 6: Day of Destruction | пилот 747 | |
| 2005 | Зачарованные | Charmed | агент Кейс | |
| 2007 | Огни ночной пятницы | Friday Night Lights | мистер Кларк | |
| 2009 | Мыслить как преступник | Criminal Minds | лейтенант Кевин Митчелл | |
| 2010 | Обмани меня | Lie to Me | полковник Горман | |
| 2010 | Закон и порядок | Law & Order | капитан полиции | |
| 2012 | Даллас | Dallas | Лу | |
| 2012 | Морская полиция: Лос-Анджелес | NCIS: Los Angeles | Брайан Адамс | |
| 2013 | Революция | Revolution | Дэн | |
| 2014 | Агенты «Щ.И.Т.» | Agents of S.H.I.E.L.D. | генерал Джейкобс | |
| 2015 | Родословная | Bloodline | Уэйн Лоури | |
| 2015–16 | Супергёрл | Supergirl | генерал Сэм Лейн |
Напишите отзыв о статье "Моршауэр, Гленн"
Примечания
- ↑ According to the State of Texas. Texas Birth Index, 1903-1997. At Ancestry.com
- ↑ [boards.tiscali.ancestry.co.uk/topics.obits/26137/mb.ashx Message Boards]
- ↑ [www.wvgazettemail.com/article/20140329/GZ05/140329538 Charleston Gazette-Mail | ‘24’ actor Morshower aims to inspire 24/7]
- ↑ [www.chron.com/entertainment/article/24-actor-Morshower-shares-his-inspiration-1522644.php 24 actor Morshower shares his inspiration - Houston Chronicle]
- ↑ www.worstpreviews.com/headline.php?id=13451 (In English) Worstpreviews.com Retrieved May 17, 2009
Ссылки
- Моршауэр, Гленн (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Моршауэр, Гленн
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.
Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
