Моршид, Лесли Джеймс
| Лесли Джеймс Моршид | |
| Leslie James Morshead | |
 Лесли Моршид в 1941 году | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти |
26 сентября 1959 (70 лет) |
| Место смерти | |
| Принадлежность |
|
| Годы службы |
1913—1946 |
| Звание |
генерал-лейтенант |
| Сражения/войны | |
| В отставке |
1947 |
Сэр Лесли Джеймс Моршид (англ. Leslie James Morshead, 18 сентября 1889 — 26 сентября 1959) — генерал-лейтенант австралийской армии, участник Первой и Второй мировых войн.
Содержание
Молодые годы
Лесли Моршид родился в 1889 году в Балларате. Он был шестым из семи детей в семье Уильяма Моршида — золотодобытчика, приехавшего из Корнуолла, и Мэри Элизы Моршид, уроженки Южной Австралии. Он учился в школе, а в 1910 году закончил Колледж подготовки учителей в Мельбурне. Поработав школьным учителем в государственных школах, он в 1912 году попытался поступить в Университет Мельбурна, но провалился на вступительных экзаменах, и решил оставить государственную систему образования, перейдя на работу в частные школы. Параллельно с работой, он вступил в молодёжную военную организацию, и 10 февраля 1913 года получил звание лейтенанта, а в сентябре был произведён в капитаны, и перейдя в 1914 году на работу в Мельбурн уже командовал ротой в молодёжной военной организации.
Первая мировая война
Когда в 1914 году разразилась Первая мировая война, Моршид отказался как от должности учителя, так и от поста в молодёжной военной организации, и отправился в Сидней, чтобы записаться рядовым во 2-й пехотный батальон Австралийских имперских сил (АИС), которым командовал знакомый ему подполковник Джордж Браунд. 19 сентября он был зачислен в АИС в качестве лейтенанта, а 18 октября 1914 года высадился со своим батальоном в Египте. Пока батальон проходил обучение, 8 января 1915 года Моршид получил звание капитана.
В день АНЗАК 2-й батальон высадился в бухте Анзак; взвод Моршида продвинулся в тот день дальше всех из австралийских частей, но был отброшен турецкой контратакой. Будучи произведённым в майоры, Моршид продолжал служить во 2-м батальоне во время Дарданелльской операции, отличившись в сражении у одинокой сосны 6—10 августа 1915 года. 16 сентября он, как и многие другие страдающие от дизентерии, был отправлен в Великобританию, и попал в госпиталь в Вандсворте.
22 января 1916 года Моршид вернулся в Австралию, где был отправлен в новый 33-й пехотный батальон. 16 апреля он стал его командующим, а три дня спустя был произведён в подполковники. В составе 3-й дивизии этот батальон впоследствии принял участие в Мессинском сражении, битве при Пашендейле, Амьенской операции. За свою службу Моршид в июне 1917 года получил орден «За выдающиеся заслуги», в декабре 1919 — орден Святого Михаила и Святого Георгия, стал кавалером французского ордена Почётного легиона и пять раз был удостоен упоминания в приказе.
Между войнами
В ноябре 1919 года Моршид вернулся в Австралию, а в марте 1920 года завершилась его служба в АИС. Он попытался заняться фермерством, получив положенные отставным солдатам 23 тысячи акров в штате Квинсленд, однако это предприятие закончилось неудачей. Попробовав себя на разных поприщах, 24 октября 1924 года он поступил на работу в «Orient Steam Navigation Company», и в 1926 году стал менеджером по пассажирам в Сиднейском представительстве компании. Делая карьеру в компании, он в итоге стал бизнес-менеджером.
В 1921 году Моршид женился на Миртли Кэтрин Хай Вудсайд; у них родилась дочь Элизабет.
В межвоенные годы Моршид также принимал участие в деятельности Австралийских резервных сил, командуя 19-м, а затем 36-м батальоном. В 1933 году он получил звание полковника, а в 1938 — звание бригадира. В 1933 году он был назначен командующим 14-й пехотной бригадой, а когда в 1934 году переехал на работу в офис компании в Мельбурне — стал командующим 15-й пехотной бригадой. После возвращения в 1937 году в Сидней Моршид стал командующим 5-й пехотной бригадой.
Моршид был известен своими правыми взглядами, и был членом полувоенной организации «Новая гвардия».
Вторая мировая война
6 октября 1939 года генерал-лейтенант Томас Блэми выбрал Лесли Моршида в качестве командира 18-й пехотной бригады новосформированной 6-й дивизии. 10 октября 1939 года Лесли Моршид был официально зачислен в Австралийские Имперские Силы, получил звание полковника, а три дня спустя — временное звание бригадира. 18-я бригада состояла из четырёх батальонов, сформированных в маленьких австралийских штатах, и не имела своей базы, поэтому ей пришлось ждать, пока в январе 1940 года 16-я бригада не завершила свою подготовку и не отправилась в Палестину — лишь после этого 18-я бригада заняла её место на базе в Инглебёрне и приступила к боевой учёбе.
5 мая 1940 года 18-я бригада погрузилась на «Мавританию», но по пути к фронту была перенаправлена в Великобританию из-за критической ситуации, сложившейся в Европе в результате битвы за Францию, и разместилась в Южной Англии; командующему австралийскими силами генерал-майору Генри Винтеру было сообщено, что его войска в Англии станут ядром новой 9-й дивизии. Когда угроза немецкого вторжения в Великобританию спала, 15 ноября Моршид с его 18-й бригадой вновь погрузился на транспорты, и 31 декабря войска прибыли в Александрию. 1 января 1941 года Лесли Моршид стал командором ордена Британской империи.
До того, как другие две бригады смогли прибыть в Египет из Великобритании и Австралии, Винтер серьёзно заболел. Блэми отправил его домой, и 29 января 1941 года назначил Моршида командующим 9-й дивизией
Тобрук
В феврале 1941 года 9-я дивизия была полностью реорганизована: 18-я и 25-я пехотные бригады были переданы в 7-ю дивизию, а на их место пришли 20-я и 24-я пехотные бригады (последняя состояла всего из одного батальона, который до этого осуществлял гарнизонную службу в Дарвине). Слабо подготовленной 9-й дивизии было приказано отправляться в район Тобрук-Дерна для смены 6-й дивизии, которой предстояло принять участие в обороне Греции.
Плохо подготовленная и недоэкипированная 9-я дивизия практически сразу оказалась в гуще боевых действий, попав под удар Африканского корпуса Эрвина Роммеля. Моршид стал командующим гарнизоном Тобрука, который вскоре оказался в осаде глубоко в немецком тылу. Британский главнокомандующий Арчибальд Уэйвелл поручил Моршиду продержаться 8 недель, однако тому пришлось выдержать восьмимесячную осаду. В октябре 1941 года австралийцев в Тобруке заменила британская 6-я дивизия, а Моршид с 9-й дивизией был выведен в Сирию где его войска, выполняя оккупационную службу, занялись отдыхом, пополнением и боевой подготовкой. За успехи в обороне Тобрука 6 января 1942 года Лесли Моршид был произведён в рыцари-командоры Ордена Британской империи. Ещё до этого, 21 ноября 1941 года, правительство Польши в изгнании наградило его орденом Virtuti Militari.
Эль-Аламейн
Когда в декабре 1941 года в войну вступила Япония, 6-я и 7-я австралийские дивизии были переброшены на Цейлон и в Австралию, а Моршид был назначен главнокомандующим всеми австралийскими силами на Средиземноморском театре военных действий и повышен в звании до генерал-лейтенанта. В октябре 1942 года во время наступления под Эль-Аламейном его 9-й дивизии выпало прорывать итало-германские позиции на северном участке обороны, и на австралийские войска пришлоь 22 % всех потерь, понесённых британской 8-й армией в ходе этого сражения. В ноябре 1942 года Моршид стал рыцарем-командором ордена Бани.
Новая Гвинея
После победы под Эль-Аламейном Моршид с 9-й дивизией были отозваны на Тихоокеанский ТВД. 19 февраля 1943 года Лесли Моршид прибыл во Фримантл, а оттуда вылетел в Мельбурн. В марте 1943 года, передав командование 9-й дивизией генерал-майору Джорджу Вуттену, Моршид стал командующим 2-м корпусом, состоявшим из 6-й, 7-й и 9-й дивизий. Войска корпуса стали учиться вести бой в джунглях, готовясь к отправке на Новую Гвинею.
В сентябре 1943 года Моршид прибыл на Новую Гвинею, чтобы сменить Айвена Макея в качестве командующего Новогвинейскими силами. Предпринятые им энергичные меры по посылке подкреплений позволили отбить японскую контратаку на австралийский плацдарм под Финшхафеном. Впоследствии Моршид командовал австралийским наступлением вдоль побережья Новой Гвинеи, и после взятия Маданга в апреле 1944 года был удостоен триумфа.
Борнео
6 мая 1944 года, сдав командование Новогвинейскими силами генерал-лейтенанту Стэнли Сэвайджу, Моршид вернулся в Австралию, где сменил Макея на посту командующего 2-й армией. В июле 1944 года он стал командующим 1-м корпусом. Генерал Дуглас Макартур сделал войска Моршида основной силой вторжения на Борнео, и они осуществили ряд важных десантных операций.
Австралийское правительство предложил Лесли Моршида в качестве командующего корпусом Содружества в предстоящем вторжении на Японские острова, но капитуляция Японии произошла без проведения этой операции.
Послевоенная жизнь
После войны Моршид вернулся к гражданской жизни, и 31 декабря 1947 года стал главным австралийским менеджером «Orient Steam Navigation Company». Параллельно в 1950 году он возглавил секретную организацию «The Association», намеревавшуюся противостоять подрывной деятельности коммунистов; эта организация была распущена в 1952 году.
В 1957 году Моршид стал главой комитета, наблюдающего за деятельностью ряда министерств, связанных с обороной. Впоследствии он занимал ряд военных и дипломатических постов, был губернатором штата Квинсленд.
Моршид умер от рака 26 сентября 1959 года и был кремирован.
Источники
- [ww2db.com/person_bio.php?person_id=472 WW2DB: Biography of Morshead]
- [www.morshead.com.au Morshead War Veterans Home]
- [www.nzetc.org/tm/scholarly/WH2Alam-fig-WH2Ala33a.html Photo of Generals Morshead and Freyberg conferring in a shell hole in North Africa]
Напишите отзыв о статье "Моршид, Лесли Джеймс"
Отрывок, характеризующий Моршид, Лесли Джеймс
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l'avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
