Москалёв, Александр Сергеевич

Москалёв Александр Сергеевич
Дата рождения:	16 ноября 1904(1904-11-16)
Гражданство:	Российская империя Российская империя→СССР СССР
Дата смерти:	3 января 1982(1982-01-03) (77 лет)
Награды и премии:

Александр Сергеевич Москалёв (1904 — 1982) — советский авиаконструктор, профессор (1941), кандидат технических наук (1950), инженер-полковник.

Биография

Родился 16 ноября 1904 года.

После окончания Ленинградского государственного университета (1928) работал на заводе «Красный лётчик», где была построена его летающая лодка МУ-3.

С 1932 года — заместитель начальника ОКБ Воронежского авиационного завода.

В 1930—1945 годах разработал свыше 35 проектов и построил 23 типа лёгких самолётов. На самолётах Москалева установлен ряд рекордов дальности и продолжительности полёта. Во время Великой Отечественной войны занимался проектированием и производством воздушно-десантной техники.

С 1948 года — на преподавательской работе в Ленинградской военно-инженерной академии им. А. Ф. Можайского.

Автор 35 конструкций и модификаций летательных аппаратов, родоначальник стреловидной формы дельта-крыла, давшей резкий толчок развитию реактивной сверхзвуковой авиации. Создатель уникальных по своим ЛТХ самолетов САМ-5, САМ-7, САМ-10, САМ-13 и т. д.

Группа оригинальных авиационных конструкций созданных им, остаётся во многом непревзойденной на 2007 год по соотношению ЛТХ/мощность моторов (а соответственно и по экономичности).

К ним относятся:

• САМ-5 (несколько вариантов; первый появился в 1933 году),
• «Сигма» САМ-4 («Сумма»; расчетная скорость с двумя моторами М-34 — 900 км/ч; существовал только проект 1933—1934 гг.),
• САМ-6 (свободнонесущий низкоплан с трапециевидным крылом и одноколёсным шасси),
• САМ-7 (двухместный бесхвостовый истребитель сопровождения, построен в 1935 году, расчётная скорость — 600+ км/ч),
• самолет «Стрела» (1937 год) с крылом свехмалого удлинения и весьма высокой стреловидности (в мировой авиации такие показатели крыла самолета появились только в 1950-е),
• САМ-10 — лёгкий деревянный пассажирский самолёт, непревзойденный в классе лёгких самолетов и через 70 лет после своего создания (государственные испытания прошли в 1938 году),
• учебный самолёт-амфибия САМ-11,
• тренировочный истребитель САМ-12,
• САМ-13 — один из лучших предвоенных советских истребителей,
• САМ-14, САМ-16, САМ-25,
• проект истребителя РМ-1 и ряд других.

Ни один из них не пошел в сколько-нибудь значительную серию, и не повлиял сколько-нибудь значительно на развитие отечественной или мировой авиации. Однако это свидетельствует не столько о каких-либо проблемах самолётов Москалёва, сколько о проблемах отечественной и мировой авиации.

С 1948 года Москалёв находился на преподавательской работе в Ленинградской военно-инженерной академии им. А.Ф. Можайского.

Умер 3 января 1982 года и похоронен на Северном кладбище в Ленинграде.

Награды

• Награждён орденами Красной Звезды и «Знак Почёта», медалями.
• В 1979 году, в связи с 75-летием, награждён Золотой медалью имени академика Королева.

Ссылки

• [www.airwar.ru/history/constr/russia/constr/moskalev.html Москалёв Александр Сергеевич]
• [militera.lib.ru/memo/russian/moskalev_as/index.html «Голубая спираль». Мемуары А. С. Москалёва]
• [web.archive.org/web/20120111155517/www.bg-znanie.ru/rubrics.php?r_id=1492 Авиаконструкторы]
• [tancist2005.narod.ru/lib/moskalev/ill.htm Фотографии Москалёва и его самолётов]
• [www.rgantd-samara.ru/activity/articles/3014/ Изобретательская деятельность авиаконструктора А.С. Москалева (1904-1982)]
• [nauka.izvestia.ru/technology/article74845.html ИСТОРИЯ ПЕРВОГО В МИРЕ САМОЛЕТА С ТРЕУГОЛЬНЫМ КРЫЛОМ]

Отрывок, характеризующий Москалёв, Александр Сергеевич

– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.