Москиты

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

</td>

   </tr>
Москиты
Самка Phlebotomus papatasi, напившаяся досыта.
Научная классификация
Царство: Животные
Тип: Членистоногие
Подтип: Шестиногие
Класс: Насекомые
Подкласс: Крылатые насекомые
Инфракласс: Новокрылые насекомые
Надотряд: Endopterygota
Отряд: Двукрылые
Подотряд: Длинноусые
Инфраотряд: Psychodomorpha
Семейство: Бабочницы
Подсемейство: Москиты
Латинское название
Phlebotominae Rondani, 1840
Роды

Моски́ты (лат. Phlebotominae) — подсемейство длинноусых двукрылых насекомых комплекса гнуса. Распространены преимущественно в тропиках и субтропиках. В отличие от комаров, личинки москитов развиваются во влажной почве, а не в воде. Включает несколько родов, в частности, Phlebotomus и Sergentomyia в Старом Свете и Lutzomyia в Новом Свете, в которые включается в общей сложности более 700 видов.[1][2] Представители этих родов имеют значение как переносчики заболеваний человека и животных, в частности — лейшманиозов, бартонеллёза,лихорадки паппатачи (москитная лихорадка). Укусы москитов вызывают флеботодермию.





История

Москиты — насекомые относительно древние, вероятное время их возникновения относят к нижнему меловому периоду. Первое описание самца неизвестного рода было опубликовано в Риме Филиппо Бонанни в 1691 году. Типовой вид, Phlebotomus papatasi, был описан Скополи в 1786 г. Но медицинское значение москитов, по-видимому, было известно и раньше: ещё в 1764 г. испанский врач Косме Буэно опубликовал книгу о народных представлениях про передачу лейшманиоза и бартонеллёза в Перуанских Андах, где указал, что местное население связывает возникновение этих болезней с укусами мелких насекомых, называемых «uta».

Морфология

Размер — 1,5—2 мм, редко превышает 2.5 мм, цвет варьирует от почти белого до почти чёрного. Ноги и хоботок довольно длинные. У москитов три отличительных характеристики: в покое крылья подняты под углом над брюшком, тело покрыто волосками, перед укусом самка обычно совершает несколько прыжков по хозяину, прежде чем впиться в него. Передвигаются обычно короткими прыжками, летают плохо, скорость полёта обычно не превышает 4 м/с.

Биология развития

Как и у всех прочих двукрылых насекомых, у москитов 4 фазы развития: яйцо, личинка, куколка, имаго. Москиты обычно питаются естественными сахарами — соком растений, тлиной падью, но для созревания яиц самкам требуется кровь. Количество приёмов крови может отличаться в зависимости от вида. Время созревания яиц зависит от вида, скорости переваривания крови и температуры окружающей среды; в лабораторных условиях — обычно 4—8 суток. Яйца откладываются в места, благоприятствующие развитию преимагинальных стадий. К преимагинальным стадиям относятся яйцо, три (или четыре) личиночных стадии и куколка. Исследования, проведённые на Ph. papatasi и Lu. longipalpis показали, что самок привлекает гексанол и 2-метил-2-бутанол, выделяющиеся из куриного и кроличьего помёта, а к откладыванию яиц стимулирует наличие кладки яиц того же рода. Места выплода москитов изучены недостаточно, но известно, что личинки у них, в отличие от большинства бабочниц, не водные, а из наблюдений за лабораторными колониями можно заключить, что основные требования к месту выплода — влажность, прохлада и наличие органических веществ. В засушливых зонах Старого Света москиты живут и размножаются в норах грызунов или в трещинах почвы.

Для большинства палеарктических видов характерна диапауза, в которую впадают личинки в четвёртой стадии. В мае—июне личинки окукливаются примерно в одно и то же время, и взрослые насекомые появляются сразу в больших количествах.

Личинкам необходима жидкая вода — помещённые в пробирку с водой так, чтобы они оставались над уровнем воды, непосредственно с ней не контактируя, они погибают в течение 24 часов. Поскольку личинки большинства бабочниц водные, можно предположить, что личинки москитов приспособились существовать во влажной почве. Яйца москитов могут длительное время выживать в воде, личинки могут проклёвываться в воде и жить в ней до пяти суток (первая стадия). Четвёртая стадия выживает в воде до 14 суток. После извлечения из воды они могут нормально развиваться дальше[3].

Большинство москитов активны в сумеречное и ночное время. В отличие от комаров, летают они бесшумно. Итальянское название москита, давшее название типовому виду — «паппа тачи» — означает «кусает молча».

Ареал

Москиты обитают преимущественно в тёплых краях, но северная граница их ареала проходит чуть севернее 50° северной широты в Канаде и немного южнее пятидесятой параллели в северной Франции и Монголии. К югу москиты встречаются до 40° южной широты. Москиты не обнаружены в Новой Зеландии и на островах Тихого океана. Москиты встречаются в диапазоне высот от ниже уровня моря (долина реки Иордан и Мёртвое море) до 3300 м над уровнем моря в Афганистане. На территории бывшего СССР москиты изобилуют во влажных субтропиках черноморского Кавказа. Особенно много их в Колхидской низменности Грузии и Абхазии. В России встречаются в р-не Сочи и в Крыму.

Напишите отзыв о статье "Москиты"

Литература

Ссылки

  1. Lewis D.J. (1971). «Phlebotomid sandflies». Bulletin of the World Health Organization 44 (4): 535-51. PMID 5316255.
  2. Sun, J.-M. ; L.-M. Zhang & X. Fang, 2009: [www.insect.org.cn/temp/%7BAD0B42BF-9F46-433E-A6A1-EAA10DC89045%7D.pdf A numerical taxonomic study of Phlebotominae (Diptera: Psychodidae) from China.] Acta Entomologica Sinica 52 (12): 1356-1365.
  3. Adler S. and Theodor O. (1957). «[arjournals.annualreviews.org/doi/abs/10.1146/annurev.en.02.010157.001223 Transmission of disease agents by phlebotomine sand flies]». Annual Review of Entomology 2 (1): 203-26. DOI:10.1146/annurev.en.02.010157.001223.

Отрывок, характеризующий Москиты

– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.