Московская область (1917—1918)

Московская область

Страна	РСФСР
Статус	область
Включает	14 губерний
Административный центр	Москва
Дата образования	1917—1918
председатель СНК	М. Н. Покровский
Официальный язык	Русский

Не следует путать с современной Московской областью — субъектом Российской Федерации.

Московская область — областное объединение Советов, существовавшее в РСФСР с декабря 1917 года по декабрь 1918 года. Центр — Москва.

История

В состав Московской области вошли территории Московской, Владимирской, Воронежской, Калужской, Костромской, Курской, Нижегородской, Орловской, Рязанской, Смоленской (с весны 1918 г. в Западной области), Тамбовской, Тверской, Тульской и Ярославской губерний.

1-й областной Съезд Советов, проходивший в Москве в декабре 1917 года, избрал руководящий орган — Облисполком. Деятельность представителей большевиков в советских органах Московской области проходила под руководством Московского областного бюро РСДРП(б) — РКП(б). На 4-м областном съезде Советов, который прошел в марте 1918 г. в Москве, был сформировал Московский областной СНК (МОСНК) в следующем составе:

• Председатель — М. Н. Покровский;
• Товарищи председателя (заместители) — А. А. Биценко, Г. Н. Максимов;
• Комиссар финансов — В. М. Смирнов;
• Комиссар труда — В. П. Ногин;
• Комиссар земледелия — В. Ф. Зитта;
• Комиссар просвещения — П. К. Штернберг;
• Комиссар продовольствия — А. И. Рыков;
• Комиссар народного хозяйства — А. Ломов (Г. И. Оппоков);
• Комиссар местного хозяйства — В. Е. Трутовский;
• Комиссар транспорта — Браун;
• Комиссар связи — В. Н. Яковлева;
• Комиссар контроля и учёта — Н. Я. Жилин;
• Комиссар призрения — С. Я. Будзыньский;
• Комиссар здравоохранения — Голубков;
• Комиссар иностранных дел — В. М. Фриче;
• Военный комиссар — Н. И. Муралов.

В составе МОСНК большинство были «левыми коммунистами», около 1/3 членов левыми эсерами. Создание МОСНК произошло после переезда Советского правительства в Москву, это привело к возникновению двух центров власти и параллелизму в работе. «Левые коммунисты» стремились проводить в МОСНК собственную политику, не согласовывая её с Совнаркомом РСФСР. В полном объёме развернуть работу МОСНК не удалось, так как ряд комиссариатов фактически не был создан. Печатным органом областного СНК была газета «Известия Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов города Москвы и Московской области».

В апреле 1918 СНК РСФСР рассмотрел вопрос о взаимоотношениях СНК и МОСНК, была создана согласительная комиссия для разбора конфликтов между ними, в эту комиссию вошли В. И. Ленин, Я. М. Свердлов, М. Я. Лацис, А. Д. Цюрупа и представители МОСНК. В результате работы комиссии было принято решение об упразднении МОСНК, и в июне 1918 он был ликвидирован. Часть членов МОСНК была переведена в центральные комиссариаты РСФСР. Московская область окончательно перестала существовать в декабре 1918 года.

Литература

• Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1983.

Ссылки

• [www.portal-slovo.ru/history/35382.php Чураков Д. О. Эхо Брестского затишья. К вопросу о III кризисе советского правительства.]

Отрывок, характеризующий Московская область (1917—1918)

– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.