Московские воинские формирования, воевавшие на фронтах Гражданской войны (1917—1920)
Поделись знанием:
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…
В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
В данный список включены войсковые части и подразделения, сформированные в большинстве своем из рабочих и революционных солдат Москвы и Подмосковья[1].
| № | Войсковые соединения, части и подразделения с последующим переименованием | Время начала формирования | Время отправки на фронт | Фронты (боевые районы) |
|---|---|---|---|---|
| 1. Пехотные (стрелковые) дивизии | ||||
| 1 | 1-я Московская (она же Западная) пехотная дивизия (впоследствии 52-я стрелковая дивизия) | Август 1918 | Ноябрь 1918 | Западный, Южный, Кавказский |
| 2 | 1-я Московская рабочая стрелковая дивизия. В дивизию вошли: 31, 33, 35, 37 и 43-й Московские рабочие полки и другие части | Октябрь 1918 | Декабрь 1918 | Южный |
| 3 | 2-я Московская рабочая дивизия (впоследствии Особая интернациональная дивизия, 2-я стрелковая дивизия армии Советской Латвии). В дивизию вошли: 39, 41, 45, 47 и 60-й рабочие полки и другие части | Ноябрь 1918 | Декабрь 1918 | Западный |
| 4 | Латышская стрелковая дивизия | Июнь 1918 | Декабрь 1918 | Западный, Южный, Юго-Западный, Южный (против Врангеля) |
| 5 | 5-я Московская пехотная дивизия (впоследствии 8-я стрелковая дивизия) | Август 1918 | Январь 1919 | Западный |
| 6 | 5-я Московская рабочая дивизия (впоследствии 3-я интернациональная дивизия) | Сентябрь 1918 | Февраль 1919 | Южный |
| 2. Отдельные пехотные бригады | ||||
| 7 | Московская особая сводная советская бригада (впоследствии 2-я Московская стрелковая бригада 14-й стрелковой дивизии). В бригаду вошли: 4-й и 6-й Московские советские пехотные полки и позднее 21-й Московский сводный полк | Август 1918 | Август 1918 | Южный, Кавказский |
| 8 | Отдельная сводная бригада курсантов | Июль 1920 | Июль 1920 | Юго-Западный |
| 9 | 2-я Московская стрелковая бригада курсантов | Сентябрь 1920 | Сентябрь 1920 | Кавказский |
| 10 | 2-я стрелковая бригада 55-й (она же 54-й) стрелковой дивизии | Август 1919 | Октябрь 1919 | Восточный |
| 11 | 1-я стрелковая бригада Московской стрелковой дивизии (маршевые роты) | Сентябрь 1919 | Ноябрь 1919 | Южный |
| 12 | 2-я стрелковая бригада Московской стрелковой дивизии (впоследствии Отдельная
Московская бригада войск ВОХР) |
Октябрь 1919 | Январь 1920 | Юго-Западный |
| 13 | 3-я стрелковая бригада Московской стрелковой дивизии (впоследствии Отдельная
бригада московских курсантов 7-й армии) |
Октябрь 1919 | Октябрь 1919 | Западный (Петроградский район) |
| 3. Отдельные пехотные полки | ||||
| 14 | 1-й Московский пехотный полк 1-й (она же 5-я) Московской пехотной дивизии (впоследствии 105-й Московский стрелковый полк 12-й стрелковой дивизии) | Апрель 1918 | Октябрь 1918 | Южный, Юго-Восточный, Кавказский, Западный |
| 15 | 1-й Московский пехотный полк (впоследствии 155-й (157-й) стрелковый полк 18-й стрелковой дивизии) | Сентябрь 1918 | Октябрь 1918 | Северный |
| 16 | 1-и Московский губернский революционный пехотный полк 16-й стрелковой дивизии | Август 1918 | Сентябрь 1918 | Южный, Юго-Восточный |
| 17 | 1-й Московский стрелковый полк курсантов Отдельной Московской сводной
бригады курсантов |
Декабрь 1921 | Декабрь 1921 | Карельский боевой район |
| 18 | 2-й Звенигородский советский революционный пехотный полк | Май 1918 | Июнь 1918 | Восточный |
| 19 | Отряд 2-го Московского революционного пехотного полка (впоследствии слит с 1-м батальоном 1-го Московского пехотного полка в один 1-й (242-й) Волжский стрелковый полк 27-й стрелковой дивизии) | Апрель 1918 | Июнь 1918 | Восточный |
| 20 | 21-й Московский сводный пехотный полк (впоследствии 123-й стрелковый полк 14-й стрелковой дивизии) | Август 1918 | Сентябрь 1918 | Южный, Кавказский |
| 21 | 34-й рабоче-резервный полк 5-й Московской рабоче-резервной дивизии (впоследствии 6-й стрелковый полк 3-й интернациональной дивизии и 37-й Украинский стрелковый полк 4-й Украинской
стрелковой дивизии) |
Август 1918 | Февраль 1919 | Южный, Западный, Юго-Западный |
| 22 | 38-й Рогожско-Симоновский советский пехотный полк 1-й коммунистической пехотной дивизии (впоследствии 331-й стрелковый полк 37-й стрелковой дивизии) | Апрель 1918 | Октябрь 1918 | Южный, Юго-Восточный, Кавказский |
| 23 | 43-й добровольческий советский полк (впоследствии 102-й стрелковый полк 12-й стрелковой дивизии) | Август 1918 | Ноябрь 1918 | Южный |
| 24 | 45-й рабоче-резервный полк 7-й рабоче-резервной дивизии (впоследствии 35-й стрелковый полк 4-й стрелковой дивизии) | Июль 1918 | Май 1919 | Западный |
| 25 | 118-й рабоче-резервный полк Бутырского райвоенкомата (впоследствии 1-й Московский рабочий полк Всевобуча и 316-й стрелковый полк 36-й стрелковой дивизии) | Ноябрь 1918 | Апрель 1919 | Южный, Юго-Восточный |
| 26 | Московский советский образцовый полк (отряд) особого назначения (впоследствии 110-й стрелковый полк 13-й стрелковой дивизии) | Июль 1918 | Сентябрь 1918 | Южный |
| 27 | 379-й стрелковый полк 42-й стрелковой дивизии (впоследствии 606-й стрелковый полк Крепостной бригады Курского укрепрайона) | Июль 1919 | Июль 1919 | Южный |
| 28 | Московский особый железнодорожный боевой полк (впоследствии 12-й стрелковый полк 2-й стрелковой дивизии) | Ноябрь 1918 | Декабрь 1918 | Южный, Западный (Петроградский район) |
| 4. Отдельные пехотные батальоны | ||||
| 29 | Два батальона 1-го Московского запасного продовольственного полка (впоследствии 1-й Павлоградский революционный коммунистический полк) | Август 1918 | Август 1918 | Южный |
| 30 | 1-й батальон 1-го Московского пехотного полка 5-й армии (впоследствии слит с отрядом 2-го Московского революционного пехотного полка в 1-й (242-й) Волжский стрелковый полк 27-й стрелковой дивизии) | Август 1918 | Август 1918 | Восточный, Западный |
| 31 | 1-й Московский особый советский маневренный батальон бывших унтер-офицеров (впоследствии 141-й стрелковый полк 16-й стрелковой дивизии) | Сентябрь 1918 | Сентябрь 1918 | Южный |
| 32 | 2-й Московский особый маневренный батальон бывших унтер-офицеров | Сентябрь 1918 | Октябрь 1918 | Южный |
| 33 | 3-й Сокольнический пехотный батальон РККА (впоследствии 2-й батальон Московско-Саратовского пехотного полка Уральской пехотной дивизии) | Апрель 1918 | Май 1918 | Восточный |
| 34 | 43-й отдельный стрелковый батальон войск ВОХР | Август 1919 | Сентябрь 1920 | Юго- Западный |
| 35 | 120-й отдельный стрелковый батальон войск ВОХР (впоследствии 276-й стрелковый полк войск ВНУС) | Ноябрь 1919 | Июнь 1920 | Туркестан |
| 36 | Московский губернский революционный батальон | Октябрь 1919 | Октябрь 1919 | Западный (Петроградский район) |
| 37 | Неотдельный батальон запасных войск московского гарнизона | Октябрь 1919 | Октябрь 1919 | Западный (Петроградский район) |
| 38 | Серпуховской караульный батальон | Май 1919 | Октябрь 1919 | Южный |
| 5. Отдельные пехотные отряды | ||||
| 39 | 1-й Московский революционный отряд Красной гвардии | Декабрь 1917 | Декабрь 1917 | Украинский, против Каледина |
| 40 | 2-й Московский революционный отряд Красной гвардии | Декабрь 1917 | Декабрь 1917 | Против Каледина |
| 41 | 3-й Московский революционный отряд Красной гвардии | Январь 1918 | Январь 1918 | Украинский, против Каледина |
| 42 | 5-й Московский революционный отряд Красной гвардии | Февраль 1918 | Март 1918 | Западный |
| 43 | 1-й Московский добровольческий революционный отряд по борьбе с контрреволюцией | Февраль 1918 | Март 1918 | Западный |
| 44 | Лефортовский революционный отряд Красной гвардии (впоследствии Козловский отряд Красной Армии) | Февраль 1918 | Февраль 1918 | Западный, Восточный |
| 45 | Замоскворецкий отряд Красной гвардии | Март 1918 | Март 1918 | Западный |
| 46 | Московский сводный революционный отряд солдат 55-го и 56-го запасных пехотных полков МВО | Февраль 1918 | Февраль 1918 | Западный |
| 47 | 1-й Московский интернациональный коммунистический отряд | Июнь 1918 | Июнь 1918 | Восточный |
| 48 | 2-й Московский интернациональный коммунистический отряд (бывшая Интернациональная группа 6-го Московского пехотного полка) | Июнь 1918 | Август 1918 | Восточный |
| 49 | 3-й Московский интернациональный коммунистический отряд | Сентябрь 1918 | Сентябрь 1918 | Восточный |
| 50 | 2-й Московский партизанский отряд 5-й армии | Апрель 1918 | Август 1918 | Восточный |
| 51 | Московский морской отряд (он же Морской отряд охраны НКМД) | Март 1918 | Август 1918 | Северный Восточный, Западный |
| 52 | Особый партизанский отряд ВЦИК | Август 1918 | Август 1918 | (Петроградский район), Южный |
| 53 | Отряд московских коммунистов (300 человек) | Март 1921 | Март 1921 | Кронштадт |
| 54 | Отряд московских курсантов Отдельной сводной бригады курсантов Петроградского военного округа и 7-й армии | Март 1921 | Март 1921 | Кронштадт |
| Кавалерийские дивизии | ||||
| 55 | 1-я Московская кавалерийская дивизия | Август 1918 | Май 1919 | Восточный, Туркестанский, Юго-Восточный, Кавказский |
| Кавалерийские полки | ||||
| 56 | 1-й Московский революционный кавалерийский полк | Июнь 1918 | Январь 1919 | Южный |
| 57 | 1-й Латышский кавалерийский полк | Апрель 1918 | Август 1918 | Восточный, Западный, Южный, Юго-Западный, Южный (против Врангеля) |
| 58 | 21-й конный полк Московской стрелковой дивизии | Октябрь 1919 | Октябрь 1919 | Западный (Петроградский район) |
| 59 | Московский коммунистический кавалерийский полк (впоследствии 6-й Московский коммунистический кавалерийский полк Донской стрелковой дивизии) | Октябрь 1919 | Январь 1920 | Южный |
| 60 | Московский маршевый эскадрон | Сентябрь 1920 | Сентябрь 1920 | Южный |
| Отдельные кавалерийские эскадроны | ||||
| 61 | Отдельный эскадрон 1-го Замоскворецкого кавалерийского полка | Февраль 1919 | Февраль 1919 | Восточный |
| 62 | 1-й особый эскадрон 1-го Московского красномилиционного полка | Май 1920 | Июнь 1920 | Западный |
| 63 | 2-й эскадрон 1-го Московского красномилиционного полка | Июнь 1920 | Июль 1920 | Западный |
| 64 | 3-й эскадрон 1-го Московского красномилиционного полка | Июль 1920 | Сентябрь 1920 | Западный |
| Артиллерийские дивизионы | ||||
| 65 | 1-й легкий артиллерийский дивизион 2-й Московской пехотной дивизии (впоследствии 2-й легкий артиллерийский дивизион 48-й стрелковой дивизии) | Май 1918 | Август 1918 | Западный |
| 66 | 1-й дивизион советской артиллерии особого назначения | Июль 1918 | Август 1918 | Восточный |
| 67 | 1-й Московский легкий артиллерийский дивизион в память Октябрьской
революции |
Октябрь 1918 | Ноябрь 1918 | Южный, Юго-Восточный, Кавказский |
| 68 | 1-й Московский гаубичный артиллерийский дивизион (впоследствии 14-й гаубичный артиллерийский дивизион 14-й стрелковой дивизии) | Август 1918 | Сентябрь 1918 | Южный, Кавказский |
| 69 | 2-й легкий дивизион Советской артиллерии особого назначения | Июль 1918 | Август 1918 | Северный |
| 70 | 2-й отдельный полевой тяжелый артиллерийский дивизион батарей литер «С» ТАОН | Октябрь 1918 | Март 1921 | Кронштадт |
| 71 | 2-й тяжелый артиллерийский дивизион 2-й стрелковой дивизии | Январь 1920 | Июнь 1920 | Западный |
| 72 | 3-й отдельный полевой тяжелый артиллерийский дивизион батарей литер «С» ТАОН | Февраль 1919 | Июль 1919 | Южный |
| 73 | 3-й отдельный полевой тяжелый артиллерийский дивизион батарей литер «Е» ТАОН | Февраль 1919 | Июль 1919 | Южный |
| 74 | 11-й конно-артиллерийский дивизион 11-й кавалерийской дивизии 1-й Конной Армии | Июль 1919 | Сентябрь 1919 | Южный, Кавказский, Юго-Западный, Южный (против Врангеля) |
| 75 | 11-й полевой тяжелый артиллерийский дивизион 2-й стрелковой дивизии | Май 1920 | Август 1920 | Западный |
| Отдельные артиллерийские батареи | ||||
| 76 | 1-я Московская отдельная легкая артиллерийская батарея 27-й стрелковой дивизии | Июль 1918 | Август 1918 | Восточный, Западный |
| 77 | 1-я Московская революционная батарея отряда Сиверса (впоследствии 1-я революционная батарея Отдельной бригады Сиверса) | Декабрь 1917 | Декабрь 1917 | Против Каледина, Южный |
| 78 | 1-я отдельная тяжелая артиллерийская батарея 1-го дивизиона советской артиллерии | Июль 1918 | Август 1918 | Восточный |
| 79 | 1-я Серпуховская легкая артиллерийская батарея (впоследствии 1-я Московская губернская революционная полевая артиллерийская батарея) | Июль 1918 | Сентябрь 1918 | Южный |
| 80 | 1-я 42-миллиметровая тяжелая артиллерийская батарея 50-го тяжелого артиллерийского дивизиона (впоследствии Московская отдельная батарея 6-й стрелковой дивизии) | Апрель 1919 | Май 1919 | Западный (Петроградский район) |
| 81 | 1-я революционная батарея московского гарнизона | Февраль 1918 | Март 1918 | Западный |
| 82 | 1-я Московская отдельная артиллерийская батарея 1-й Московской запасной артиллерийской бригады (впоследствии Отдельная Московская батарея 19-й стрелковой дивизии) | Май 1919 | Май 1919 | Западный (Петроградский район) |
| 83 | 1-я и 2-я батареи 1-й Московской запасной артиллерийской бригады (впоследствии Особый Донецкий артиллерийский дивизион Донецкой стрелковой дивизии) | Апрель 1919 | Май 1919 | Южный |
| 84 | 1-я легкая батарея 22-го легкого артиллерийского дивизиона | Сентябрь 1918 | Март 1919 | Западный |
| 85 | 1-я противосамолетная батарея (впоследствии противосамолетный дивизион Западного фронта и 6-й легкий артиллерийский дивизион 4-й стрелковой дивизии) | Август 1918 | Декабрь 1918 | Западный |
| 86 | 2-я сводная батарея легкой артиллерии | Май 1918 | Май 1918 | Восточный |
| 87 | 6-я отдельная Московская легкая артиллерийская батарея 1-й Московской запасной артиллерийской бригады (впоследствии 6-я Московская отдельная легкая батарея Балтийской стрелковой дивизии) | Май 1919 | Май 1919 | Западный (Петроградский район) |
| 88 | 7-я легкая батарея 1-й Московской запасной артиллерийской бригады
(впоследствии 7-я Украинская легкая артиллерийская батарея 2-й стрелковой дивизии Советской Латвии) |
Январь 1919 | Март 1919 | Западный |
| 89 | 22-я гаубичная артиллерийская батарея | Февраль 1919 | Март 1919 | Южный |
| 90 | 21-я тяжелая батарея Особой интернациональной дивизии (впоследствии тяжелая батарея 35-й стрелковой дивизии) | Апрель 1919 | Июнь 1919 | Восточный |
| 91 | Полевая гаубичная батарея Отдельного тяжелого артиллерийского дивизиона Московской стрелковой дивизии | Октябрь 1919 | Октябрь 1919 | Западный (Петроградский район) |
| 92 | Московский тяжелый артиллерийский отряд Сокольнического района | Апрель 1918 | Июнь 1918 | Восточный |
| Автоброневые части и бронепоезда | ||||
| 93 | 1-й Латышский броневой отряд (впоследствии 55-й автоброневой отряд) | Сентябрь 1918 | Январь 1919 | Западный, Южный, Кавказский |
| 94 | 16-й автоброневой отряд имени Володарского | Июнь 1918 | Июнь 1918 | Южный, Восточный |
| 95 | 43-й автоброневой отряд | Октябрь 1919 | Март 1920 | Южный (против Врангеля) |
| 96 | Бронепоезд № 2 | Июнь 1918 | Июль 1918 | Восточный |
| 97 | Бронепоезд № 4 | Июнь 1918 | Июнь 1918 | Восточный |
| 98 | Бронепоезд № 17 | Июнь 1918 | Апрель 1919 | Восточный, Туркестанский |
| 99 | Автомоторота 15-й Инзенской стрелковой дивизии | Ноябрь 1919 | Июль 1920 | Западный |
| Отдельные инженерные части | ||||
| 100 | Инженерный батальон 2-й стрелковой дивизии МВО | Ноябрь 1918 | Апрель 1919 | Восточный, Западный |
| 101 | 2-я саперная рота инженерного батальона 12-й стрелковой дивизии | Ноябрь 1918 | Ноябрь 1918 | Южный |
| 102 | 2-я отдельная военно-маскировочная рота | Август 1919 | Август 1919 | Восточный |
| 103 | 4-я отдельная военно-маскировочная рота | Сентябрь 1919 | Декабрь 1919 | Западный |
| 104 | 5-я отдельная военно-маскировочная рота | Январь 1920 | Июль 1920 | Юго-Западный |
| Отдельные части связи | ||||
| 105 | Рота связи 1-го запасного телеграфно-телефонного батальона г. Москвы | Сентябрь 1919 | Сентябрь 1919 | Южный |
| 106 | Телеграфно-телефонный дивизион 1-го запасного телеграфно-телефонного батальона | Октябрь 1919 | Ноябрь 1919 | Западный |
| 107 | Две роты связи 1-го запасного телеграфно-телефонного батальона г. Москвы (впоследствии батальон связи 56-й стрелковой дивизии) | Ноябрь 1919 | Ноябрь 1919 | Западный |
| 108 | Две роты связи Основного инженерного советского полка (впоследствии роты связи 1-й и 3-й стрелковых бригад 2-й стрелковой дивизии) | Апрель 1919 | Май 1919 | Западный (Петроградский район) |
| 109 | 18-я эксплуатационная рота связи | Май 1920 | Май 1920 | Западный |
| 110 | 19-я эксплуатационная рота связи | Май 1920 | Июнь 1920 | Западный |
| 111 | 48-я телеграфно-строительная рота | Июнь 1920 | Июнь 1920 | Западный |
| Отдельные авиационные и воздухоплавательные части | ||||
| 112 | 1-я Московская советская авиагруппа (впоследствии 1-й авиаотряд истребителей) | Май 1918 | Август 1918 | Восточный, Южный, Западный, Кавказский |
| 113 | 1-й Московский авиаотряд коммунистов (впоследствии 31-й разведывательный авиаотряд) | Сентябрь 1918 | Сентябрь 1918 | Восточный, Северный, Западный |
| 114 | 3-й авиаотряд истребителей | Декабрь 1918 | Май 1919 | Восточный |
| 115 | 10-й авиаотряд истребителей | Январь 1919 | Апрель 1919 | Западный, Южный (против Врангеля) |
| 116 | 10-й корпусной авиаотряд (впоследствии 29-й авиаотряд) | Апрель 1918 | Ноябрь 1918 | Восточный |
| 117 | 11-й авиаотряд истребителей | Ноябрь 1918 | Декабрь 1918 | Западный, Южный (против Врангеля) |
| 118 | 15-й авиаотряд истребителей | Июнь 1918 | Сентябрь 1918 | Восточный |
| 119 | 23-й корпусной авиаотряд | Март 1918 | Август 1918 | Восточный, Южный, Юго-Западный |
| 120 | Авиазвено особого назначения (впоследствии авиаотряд особого назначения и 11-й разведывательный авиаотряд) | Июль 1918 | Июнь 1919 | Восточный, Туркестанский |
| 121 | 48-й авиаотряд особого назначения | Декабрь 1919 | Февраль 1920 | Западный, Юго-Западный |
| 122 | 1-й Московский социалистический воздухоплавательный отряд (впоследствии 16-й воздухоплавательный отряд) | Апрель 1918 | Январь 1919 | Южный |
| 123 | 2-й (впоследствии 25-й) воздухоплавательный отряд | Декабрь 1918 | Февраль 1919 | Западный |
| 124 | 3-й Московский социалистический воздухоплавательный отряд (впоследствии 17-й воздухоплавательный отряд) | Май 1918 | Июль 1918 | Восточный, Южный, Юго-Западный |
| 125 | 1-й авиационный гидроотряд | Август 1918 | Сентябрь 1918 | Каспийско-Кавказский |
| 126 | 1-я Московская воздушная эскадрилья Революционного летательного отряда (впоследствии 1-й Южный авиаотряд и 15-й разведывательный авиаотряд) | Декабрь 1917 | Декабрь 1917 | Против Каледина, Южный, Кавказский |
Таблица и список московских формирований составлен О. А. Полетаевым.
Напишите отзыв о статье "Московские воинские формирования, воевавшие на фронтах Гражданской войны (1917—1920)"
Примечания
Литература
- Герои гражданской войны / Институт истории партии МГК и МК КПСС. — Москва: Московский рабочий, 1974. — 415 с. — 75 тыс, экз.
Отрывок, характеризующий Московские воинские формирования, воевавшие на фронтах Гражданской войны (1917—1920)
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.
Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…
В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
