Московский Кремль (музей-заповедник)

Музей-заповедник «Московский Кремль» — государственное музейное учреждение, которое занимается организацией экскурсий по Московскому Кремлю и следит за состоянием культурных памятников на его территории.

Датой основания является 10 марта 1806 года. В современном виде учреждение образовалось в 1991 году на базе Государственных музеев Московского Кремля.

Генеральным директором музея является Гагарина Елена Юрьевна (дочь Юрия Гагарина), которая была назначена на эту должность 12 апреля 2001 года.

Предлагаются услуги аудиогида.

История

В 1806 г. статус музея получила Оружейная палата.

В 1922 г. в состав Государственного музея декоративного искусства “Оружейная палата” вошли, кроме самой Оружейной палаты, соборы Кремля и Дом боярина XVII века, который являлся филиалом Оружейной палаты уже в середине XIX века.

В июле 1924 года был создан Объединенный музей декоративного искусства, в который кроме Оружейной палаты, соборов и Дома боярина 17 века, в качестве филиалов вошли созданные в начале 1920-х годов Музей мебели, Музей фарфора и Музей игрушек. Этот объединенный музей был упразднен в 1929 г.

В 1947 г. Оружейная палата и музеи-соборы стали одним из структурных подразделений Комендатуры Московского Кремля под названием Отдел сохранения исторических ценностей и памятников Московского Кремля.

На основании Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 5 февраля 1960 года Оружейная палата и соборы Кремля были выведены из подчинения Комендатуры Московского Кремля и было создано новое учреждение - Государственные музеи Московского Кремля в ведении Министерства Культуры СССР.

В октябре 1991 года музей получает статус Государственного историко-культурного музея- заповедника “Московский Кремль”

Директора и руководители музея

• 1801—1814 Валуев, Пётр Степанович — Главноначальствующий экспедицией Кремлёвского строения и Мастерской и Оружейной палатой
• 1814—1831 Юсупов, Николай Борисович — Главноначальствующий экспедицией Кремлёвского строения и Мастерской и Оружейной палатой
• 1831—1841 Ушаков, Фёдор Александрович — Директор Оружейной палаты
• 1842—1852 Загоскин, Михаил Николаевич — Директор Оружейной палаты
• 1852—1870 Вельтман, Александр Фомич — Директор Московской Оружейной палаты
• 1870—1879 Соловьёв, Сергей Михайлович — Директор Московской Оружейной палаты
• 1879—1886 Талызин, Аркадий Александрович — Директор Московской Оружейной палаты
• 1886—1888 Чаев, Николай Александрович — Хранитель Московской Оружейной палаты
• 1886—1893 Филимонов, Георгий Дмитриевич — Хранитель Московской Оружейной палаты
• 1888—1898 Павлинов, Андрей Михайлович — Хранитель Московской Оружейной палаты
• 1893—1898 Комаровский, Алексей Егорович — Хранитель Московской Оружейной палаты
• 1898—1924 Трутовский, Владимир Константинович — Хранитель Московской Оружейной палаты
• 1898—1919 Арсеньев, Георгий Васильевич — Хранитель Московской Оружейной палаты
• 1919—1922 Сергеев, Михаил Сергеевич — Хранитель, затем заведующий Государственной Оружейной палатой
• 1922—1929 Иванов, Дмитрий Дмитриевич — Заведующий Государственной Оружейной палатой, затем директор Государственного музея (впоследствии Объединённого музея) декоративного искусства
• 1929 — Вайнер, Лазарь Яковлевич — И.о. директора Государственной Оружейной палаты
• 1929—1930 Карапетян, Михаил Иванович — Директор Государственной Оружейной палаты
• 1930—1935 Манахтин, Сергей Иванович — Директор Государственной Оружейной палаты
• 1935—1938 Маслов, Куприян Григорьевич — Директор Государственной Оружейной палаты
• 1939—1946 Захаров, Николай Никитич — Директор Государственной Оружейной палаты, затем в 1947—1985 гг. — заведующий отделом, главный хранитель, старший научный сотрудник

• 1956—1960 Андреев, Анатолий Михайлович — Заведующий отделом сохранения исторических ценностей и памятников Московского Кремля УКМК
• 1960—1972 Цветков, Иван Ильич — Директор Государственных музеев Московского Кремля
• 1972—1976 Немиров, Николай Григорьевич — Директор Государственных музеев Московского Кремля
• 1977—1987 Цуканов, Михаил Петрович — Директор Государственных музеев Московского Кремля
• 1987—2001 Родимцева, Ирина Александровна — Директор Государственных музеев Московского Кремля, с 1992 г. Государственного историко-культурного музея-заповедника «Московский Кремль»
• 2001 — Гагарина, Елена Юрьевна — Генеральный директор ФГУ «Государственный историко-культурный музей-заповедник „Московский Кремль“»

Здания

• Успенский собор
• Государственная Оружейная палата
• Архангельский собор
• Благовещенский собор
• Церковь Положения риз Пресвятой Богородицы
• Патриаршие палаты
• Ансамбль колокольни Ивана Великого

В 2010 году на Боровицкой площади начато строительство депозитария (хранилища) музея по проекту архитектора В. Колосницына. Проект подвергся многочисленной критике и его реализация была приостановлена врио Мэра Москвы В. И. Ресиным. Однако, генеральный директор музея-заповедника «Московский Кремль» Е. Гагарина заявила, что строительство будет продолжаться.

См. также

• Маясова Наталия Андреевна
• Музеи Москвы

Ссылки

• [www.kreml.ru/ Официальный сайт]
• [www.museum.ru/M287 Описание на сайте museum.ru]

Отрывок, характеризующий Московский Кремль (музей-заповедник)

– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.