Московский государственный институт индустрии туризма

Московский государственный институт индустрии туризма имени Ю.А Сенкевича (МГИИТ имени Ю.А Сенкевича)
Прежние названия	Московская академия туристского и гостинично-ресторанного бизнеса
Год основания	1966
Ректор	Александр Николаевич Яндовский
Расположение	Россия Россия, Москва
Юридический адрес	Кронштадтский бульвар, 43А
Сайт	[mgiit.ru u]

К:Учебные заведения, основанные в 1966 году

Московский государственный институт индустрии туризма имени Ю. А. Сенкевича (МГИИТ имени Ю. А. Сенкевича) — государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования города Москвы «Московский государственный институт индустрии туризма имени Ю. А. Сенкевича» (МГИИТ имени Ю. А. Сенкевича) — ранее Московская академия туристского и гостинично-ресторанного бизнеса (институт) при Правительстве Москвы (МАТГР) — старейшее высшее учебное заведение, осуществляющее подготовку специалистов для отраслей экономики, науки и культуры в сфере туризма и гостинично-ресторанного бизнеса.

МГИИТ — многопрофильное высшее учебное заведение осуществляет образовательные программы в сфере туризма различного уровня:

• среднее профессиональное образование
• высшее образование (бакалавриат, магистратура, аспирантура)
• профессиональная переподготовка и повышение квалификации

30 мая 2014 года ректором избран кандидат социологических наук, доцент Яндовский Александр Николаевич.

МГИИТ имени Ю. А. Сенкевича имеет филиал в г. Кисловодске (ул. Новая. 5), осуществляет методическую, научно-исследовательскую и консультационную деятельность в сфере туристской индустрии.

История развития Московского государственного института индустрии туризма имени Ю. А. Сенкевича

Основание института

Институт как образовательное учреждение ведет свою историю с 30 сентября 1966 года, когда Постановлением Совета Министров СССР № 789 «О подготовке кадров для работы с иностранными туристами» в Москве были созданы Высшие курсы по подготовке и переподготовке специалистов, связанных с обслуживанием иностранных туристов, а также Курсы иностранных языков. В те годы среднегодовой контингент составлял 1200 человек, в том числе 500 человек обучались с отрывом от производства. Учитывая положительный опыт работы, распоряжением Совета Министров СССР от 7 октября 1975 года № 2273-р Высшие курсы и в их составе Проблемная научно-исследовательская лаборатория по разработкам отраслевых правил приема и обслуживания иностранных туристов и советских граждан на территории СССР в области гостинично-туристского комплекса были преобразованы в Институт повышения квалификации руководящих работников и специалистов Главинтуриста (ИПК), где подготовку и переподготовку продолжительностью от 2-х недель до 9 месяцев в ИПК проходили руководители и их заместители, главные специалисты отделений, агентств и предприятий, бухгалтерских служб, бюро обслуживания гостиниц и другие работники. Кроме того, на курсах, от 2-х месяцев до 2-х лет проводилось обучение и совершенствование знаний по 19 иностранным языкам. В ИПК, на Курсах иностранных языков, в их отделениях в крупных турцентрах страны Иркутске, Ленинграде, Ташкенте, Баку, Львове и Таллине с 1975 по 1990 годы ежегодно проходили подготовку и переподготовку по совершенствованию программ пребывания иностранных туристов в СССР и знаний иностранных языков от 10 до 15 тысяч руководителей и специалистов из 70 тысяч работающих в отрасли, в том числе 2,5 тысячи гидов-переводчиков. Приказом Госкоминтуриста от 6 февраля 1990 года № 25 ИПК был преобразован в Высшую коммерческую школу Госкоминтуриста СССР, которая после разграничения полномочий между федеральной и муниципальной собственностью, утверждённой постановлением Правительства Российской Федерации от 3 января 1992 года № 14 и распоряжением вице-мэра Москвы от 28 января 1992 года № 38-РВМ, была передана акционерному обществу «Мосинтур» Правительства Москвы.

Высшая школа по туризму и гостиничному хозяйству

В целях обеспечения гостинично-туристского комплекса Москвы специалистами среднего звена распоряжением Мэра Москвы от 16 декабря 1993 года № 728-РМ Высшая коммерческая школа преобразована в «Высшую школу по туризму и гостиничному хозяйству» (ВШТГ). В этом статусе ВШТГ проработала до середины 2000 года, выполняя базовую функцию — подготовку специалистов для гостинично-туристского комплекса Москвы по программам среднего профессионального образования. Затем наступил новый качественный этап в деятельности образовательного учреждения. Распоряжением Мэра Москвы от 16 мая 2000 года № 519-РМ ВШТГ преобразована в Московскую академию туристского и гостинично-ресторанного бизнеса с приданием ей статуса государственного образовательного учреждения при Правительстве Москвы, что обеспечило реальную возможность формирования на базе одного образовательного центра многоступенчатой системы непрерывного профессионального образования, включающей подготовку, переподготовку и повышение квалификации специалистов туристской индустрии, стимулирования развития самых разнообразных видов деятельности, неотъемлемо с ней связанных и призванных ускорить рост её эффективности.

Московская академия туристского и гостинично-ресторанного бизнеса при Правительстве Москвы (МАТГР)

Следующим документом, подводящим определенную черту под реформированием образовательного учреждения, является распоряжение Правительства Москвы от 24 марта 2004 года № 504-РП «О Московской академии туристского и гостинично-ресторанного бизнеса при Правительстве Москвы», которым Академия переименована в государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования города Москвы «Московская академия туристского и гостинично-ресторанного бизнеса (институт) при Правительстве Москвы». Функции учредителя Академии от имени города Москвы и по поручению Правительства Москвы возложены на Комитет по туризму города Москвы.

Институт сегодня

В 2009 год наше образовательное учреждение вступило под новым наименованием — распоряжением Правительства Москвы от 31.12.08 № 3190-РП Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования города Москвы «Московская академия туристского и гостинично-ресторанного бизнеса (институт) при Правительстве Москвы» переименована в Государственное образовательное учреждение города Москвы «Московский государственный институт индустрии туризма». 5 июля 2010 года распоряжением Правительства Москвы за номером № 1390-РП ГОУ ВПО МГИИТ было присвоено имя известного ученого-исследователя Юрия Александровича Сенкевича и в дальнейшем Институт будет именоваться: Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования города Москвы «Московский государственный институт индустрии туризма имени Ю. А. Сенкевича». Распоряжением Правительства Москвы от 21 декабря 2011 года № 985-РП изменены тип и наименование института на Государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования города Москвы «Московский государственный институт индустрии туризма имени Ю. А. Сенкевича».

Факультеты МГИИТ

• Факультет туризма и гостеприимства
• Факультет экономики и управления
• Факультет заочного обучения
• Факультет туристского сервиса
• Факультет дополнительного профессионального образования
• Центр по обучению иностранным языкам

Литература

• Ткачёва О. А. [www.lib.tpu.ru/fulltext/c/2011/C14/c14.pdf#page=101 Становление профессионального образования в сфере туризма] // Современные коммуникативные технологии взаимодействия с целевой аудиторией: сборник трудов молодежной научно-практической конференции / Отв. ред. Н. А. Лукьянова. — Томск: Томский политехнический университет, Из-во ООО «СПБ Графикс», 2011. — С. 101-105. — 420 с.

Ссылки

• [www.mgiit.ru Официальный сайт ГАОУ ВПО МГИИТ имени Ю. А. Сенкевича www.mgiit.ru]

Отрывок, характеризующий Московский государственный институт индустрии туризма

Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.


В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.