Московский педагогический государственный университет

Московский педагогический государственный университет (МПГУ)
Прежние названия	МГПИ
Год основания	1872 год
Ректор	вакансия
Расположение	Россия Россия, Москва
Сайт	[www.мпгу.рф у.рф]
Награды

К:Учебные заведения, основанные в 1872 году

Моско́вский педагоги́ческий госуда́рственный университе́т (МПГУ, полное официальное название: федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Московский педагогический государственный университет») — крупное учебное и научное учреждение, включающее 8 институтов, 4 факультета и филиал в Новосибирске (с присоединением в 2015 году МГГУ им. М. А. Шолохова количество филиалов увеличилось на 9).

Указом президента России от 2 февраля 2009 года университет включён в Государственный свод особо ценных объектов культурного наследия народов Российской Федерации.

История

История Московского педагогического государственного университета начинается с 1872 года, когда были основаны Московские высшие женские курсы (МВЖК), существовавшие до 1918 года (с перерывом в 1888—1900 гг.).

В 1918 году МВЖК были преобразованы во Второй Московский государственный университет (II МГУ).

В 1930 году 2-ой МГУ был разделён на три самостоятельных вуза, в числе которых был Московский государственный педагогический институт, ставший правопреемником университета. В 1932—1938 годах институт носил имя А. С. Бубнова, в 1941—1997 годах — имя В. И. Ленина.

В 1990 году МГПИ получил статус университета и современное название.

Курсы Герье (1872—1888)

Первое в России учебное заведение для женщин с университетской программой. Основаны профессором Московского университета В. И. Герье.

Открытие курсов состоялось 1 ноября 1872 года. Программа обучения первоначально была двухлетней, с 1876/77 учебного года стала трехлетней. Специализация почти не была предусмотрена, преобладали историко-филологические дисциплины. Никаких формальных прав окончание курсов Герье не давало.

Курсы работали в помещении I Московской мужской гимназии (1872—1873), затем в помещении Музея Политехнической выставки на Пречистенке (1873—1877) и в здании, специально выстроенном для Политехничского музея (1877—1888).

Число слушательниц на курсах было по тем временам довольно высоким: к середине 80-х годов оно превышало 200 человек.

В 1886 году Министерством народного просвещения был воспрещен прием на курсы, в 1888 году они закрылись.

«Общедоступные чтения» и «коллективные уроки» (1888—1900)

С 1886 года (когда был прекращен прием на курсы Герье) в Политехническом музее началось чтение «общедоступных лекций» для женщин, организованное систематически по отдельным циклам. В основном лекции читали те же профессора, что работали перед тем на курсах и проходили они в тех же помещениях. «Общедоступные лекции» продолжались до 1892 года, когда они были закрыты правительством.

С того же 1886 года существовали «коллективные уроки», организованные Московским обществом воспитательниц и учительниц, отличавшиеся уклоном в сторону естественных наук. В 1892 году большая часть преподавателей и слушательниц «общедоступных чтений» влилась в «коллективные уроки», проводившиеся до 1900 года, когда были вновь открыты Московские высшие женские курсы.

II Московский государственный университет (1918—1930)

16 октября 1918 года по решению Народного комиссариата просвещения Курсы были преобразованы во второй Московский государственный университет в составе трех факультетов: историко-филологического, физико-математического и медицинского. В 1921 во 2-м Московском государственном университете был организован педагогический факультет, в будущем определивший лицо университета.

Московский государственный педагогический институт им. А. С. Бубнова (1930—1941)

В 1930 году на основе 2-го Московского университета было создано три самостоятельных института:

• 2-й Московский государственный медицинский институт (ныне Российский национальный исследовательский медицинский университет имени Н. И. Пирогова);
• Московский государственный институт тонкой химической технологии (ныне Московская государственная академия тонкой химической технологии им. М. В. Ломоносова);
• Московский государственный педагогический институт на базе педагогического факультета.

Московский государственный педагогический институт им. В. И. Ленина (1941—1990)

Награды МГПИ

В годы войны МГПИ продолжал обучение и научную работу, которая прерывалась лишь на короткий срок с 17 октября по 17 ноября 1941, во время осадного положения в столице. Из-за войны были пересмотрены учебные планы и программы, с переходом на сокращенное 3-летнее обучение. Многие студенты и преподаватели, аспиранты МГПИ ушли на фронт. Четверо из них удостоены звания Героя Советского Союза: А. Ф. Акимова, В. Л. Белик, Д. Ф. Жмуровский, Н. Ф. Рубцов. В 1944 году при МГПИ были открыты Высшие педагогические курсы, тогда же институт получил право защиты диссертаций на факультетах.

В годы войны к МГПИ были присоединены Московский дефектологический институт (на его основе в МГПИ создан дефектологический факультет) и Московский индустриально-педагогический институт имени К. Либкнехта (основанный в 1923 году, слился с МГПИ в 1943 году). Реорганизация того времени затронула и другие педагогические учебные заведения Москвы: Московский художественный учительский институт и Московский учительский институт иностранных языков стали факультетами Московского городского педагогического института (с 1946 года — МГПИ им. В. П. Потемкина).

В 1960 году к МГПИ был присоединен Московский городской педагогический институт им. В. П. Потёмкина.

В 1972 году МГПИ отметил своё 100-летие. В честь юбилея были выпущены набор открыток, специальный выпуск газеты «Ленинец» и значок института.

Московский педагогический государственный университет (после 1990)

1 августа 1990 года Московский государственный педагогический институт был преобразован в первый в миреК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) педагогический университет (МПГУ).

Приказом Минобрнауки РФ от 23 мая 2011 года Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский педагогический государственный университет» было переименовано в Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский педагогический государственный университет».

В ноябре 2012 года Министерством образования и науки России МПГУ был включён в т. н. «список вузов с признаками неэффективности». На официальном сайте МПГУ сообщается, что включение университета в этот список произошло вследствие технической ошибки, однако не уточняется, в чём эта ошибка заключалась. По итогам рассмотрения вопроса министерство признало, что университет нуждается в оптимизации своей деятельности.

В 2014 году агентство «Эксперт РА», включило вуз в список лучших высших учебных заведений Содружества Независимых Государств, где ему был присвоен рейтинговый класс «D».

В феврале 2015 года руководство Московского государственного гуманитарного университета имени М. А. Шолохова и МПГУ выступили с предложением к Министру образования и науки России Д. В. Ливанову о слиянии. Министерство образования и науки РФ на заседании соответствующей комиссии единогласно одобрило слияние. Реорганизацию поддержали в Департаменте образования города Москвы.

Учебные корпуса и здания

Главный корпус университета на Малой Пироговской улице д. 1, стр. 1, строительство которого завершено в 1913 году. Был спроектирован специально как здание учебного заведения — Московских высших женских курсов. В настоящее время в нём находится филологический факультет, а также ректорат и основные центральные службы университета.

Вторым по важности является корпус гуманитарных факультетов (КГФ), расположенный по адресу проспект Вернадского, д. 88. В нём размещаются следующие институты и факультеты МПГУ: Институт детства, Институт филологии и иностранных языков, Институт социально-гуманитарного образования, Институт физической культуры, спорта и здоровья и исторический факультет. Здание строилось с конца 1970-х годов, открыто в 1990 году.

Старейшим корпусом МПГУ является здание химического факультета в Несвижском переулке, д. 3, построенное в 1798 году как жилой дом.

Структура и направления

В 8 институтах и на 4 факультетах МПГУ в 13 корпусах, расположенных в разных районах Москвы, учатся около 14 тысяч студентов. Ведется обучение иностранных студентов. Открыто несколько филиалов в городах России.

Университет готовит учителей по всем школьным предметам, дефектологов, социологов, журналистов, юристов, психологов и т. д. По некоторым направлениям подготовки в МПГУ можно получить степень бакалавра и магистра. Лучшим студентам полагаются стипендии Президента РФ, Правительства РФ, А. Ф. Лосева, П. С. Новикова.

В МПГУ 32 диссертационных совета, из них 22 докторских. Ведется активная деятельность в области фундаментальных и прикладных научных исследований по 13 отраслям науки. Библиотека МПГУ содержит уникальные по своей ценности издания; общий фонд — около 2 млн книг. Одна из старейших и самых больших вузовских библиотек.

В числе выпускников вуза разных лет — педагоги, учёные, журналисты, писатели, политики, администраторы, барды (Юрий Визбор и Юрий Ряшенцев, написавшие в 1953 году [rplab.ru/art/mspu-hymn/mspu-hymn.ogg Гимн МГПИ], Юлий Ким, Ада Якушева и др.; благодаря им одним из шутливых названий вуза стало «Московский государственный поющий институт»).

Институты и факультеты МПГУ

В состав МПГУ входят следующие институты:

1. Институт биологии и химии (бывш. биолого-химический и химический факультеты)
2. Институт детства
   1. Дефектологический факультет
   2. Факультет начальных классов
3. Институт искусств
   1. Художественно-графический факультет
   2. Музыкальный факультет
4. Институт истории и политики
   1. Исторический факультет
   2. Факультет прикладной политологии
5. Институт социально-гуманитарного образования (бывш. факультет социологии, экономики и права)
6. Институт физики, технологии и информационных систем (бывш. факультет физики и информационных технологий и факультет технологии и предпринимательства)
   1. Факультет физики и информационных технологий
7. Институт физической культуры, спорта и здоровья (бывш. факультет физической культуры)
8. Институт филологии (бывш. филологический факультет, в 2014-2016 в составе Института филологии и иностранных языков)
9. Институт иностранных языков (бывш. факультет иностранных языков, в 2014-2016 в составе Института филологии и иностранных языков)

В состав МПГУ входят следующие факультеты:

1. Географический факультет
2. Математический факультет
3. Факультет дошкольной педагогики и психологии
4. Факультет педагогики и психологии.

Филиалы МПГУ

В состав МПГУ входит филиал МПГУ в Новосибирске и 9 филиалов присоединенного МГГУ им. М. А. Шолохова:

• Анапский филиал
• Балабановский филиал
• Дербентский филиал
• Егорьевский филиал
• Покровский филиал
• Ставропольский филиал
• Сергиево-Посадский филиал
• Уфимский филиал
• Шадринский филиал

Руководство

Директора МВЖК

• Герье, Владимир Иванович (1872—1888 и 1900—1905)
• Вернадский, Владимир Иванович (1905)
• Чаплыгин, Сергей Алексеевич (1905—1918)

Ректоры 2-го МГУ

• Чаплыгин, Сергей Алексеевич (1918—1919)
• Намёткин, Сергей Семёнович (1919—1924)
• Пинкевич, Альберт Петрович (1924—1930)

Директора МГПИ (в 1931—1937 им. А. С. Бубнова, с 1941 — им. В. И. Ленина)

• Малышев, Михаил Петрович (1930—1931)
• Сегаль, Моисей Абрамович (1931—1935)
• Никич-Криличевский, Юрий Николаевич (1935—1937)
• Косых, Тихон Семёнович (1938)
• Витиевский, Афанасий Николаевич (1939—1941)
• Котляров, Серафим Прокопьевич (1941—1942)
• Попов, Павел Иванович (1942—1943)
• Нечаев, Николай Васильевич (1943—1945)
• Мясников, Пётр Вениаминович (1945—1948)
• Золотухин, Пётр Васильевич (1948—1950)
• Поликарпов, Дмитрий Алексеевич (1950—1954)
• Киреев, Николай Прокофьевич (1954—1960)
• Далматов, Иван Петрович (1960—1963)

Ректоры МГПИ им. В. И. Ленина

• Жамин, Виталий Алексеевич (1963—1966)
• Кашутин, Павел Александрович (1966—1979)
• Петров, Александр Петрович (1980—1987)
• Матросов, Виктор Леонидович (1987—1990)

Ректоры МПГУ

• Матросов, Виктор Леонидович (1990—2013). 8 июля 2013 года был снят с поста ректора, врио ректора был назначен д.п.н. А. И. Нижников.
• Семёнов, Алексей Львович (2013—2016).

Преподаватели и выпускники

Известные преподаватели

См. также: Категория:Преподаватели МПГУ

• Абдуллин, Эдуард Борисович
• Аванесова, Галина Алексеевна
• Атанасян, Левон Сергеевич
• Бондарев, Всеволод Петрович
• Варсанофьева, Вера Александровна (геология)
• Гиляров, Меркурий Сергеевич (биология)
• Жаринов, Евгений Викторович
• Ибрагим, Тауфик Камель
• Кобрин, Владимир Борисович (история)
• Коротеев, Михаил Петрович
• Лосев, Алексей Фёдорович
• Михальская, Нина Павловна
• Мухина, Валерия Сергеевна
• Нарочницкий, Алексей Леонтьевич
• Сластёнин, Виталий Александрович
• Тубельский, Александр Наумович
• Фохт, Борис Александрович
• Храповицкая, Галина Николаевна
• Чернова, Нина Михайловна (экология, почвенная зоология)

Известные выпускники

См. также: Категория:Выпускники МПГУ

• Васильева, Ольга Юрьевна (Исторический факультет) — министр образования и науки
• Масленникова Станислава Юрьевна (кафедра физики) — Оперная певица.

Проблемы и критика

В 2012 году МПГУ был включен в список вузов с признаками неэффективности.

В 2015 году были закрыты филиалы МПГУ в Брянске, Краснодаре и Ульяновске. По данным интернет-СМИ «73online.ru», ульяновский филиал был закрыт вследствие плохих показателей по результатам проверки Министерства образования и науки.

В 2015 году Министерство образования и науки признало неэффективным последний действующий филиал МПГУ в Новосибирске. Филиал планируется закрыть в 2017 году.

Критика нарушений академической этики

В ноябре 2012 года разгорелся скандал с защитой диссертаций Андреем Андрияновым и Владимиром Тором в диссертационном совете Д 212.154.01 (руководитель совета — A. A. Данилов) в Московском педагогическом государственном университете в связи с обилием плагиата, а также фальсификациями в списке публикаций, обнаруженными в ряде диссертаций, защищавшихся в этом же диссертационном совете.

Журналистское расследование показало наличие проблем со многими другими диссертациями, защищёнными в совете (плагиат, ссылки на несуществующие публикации). По оценке сетевого экспертного сообщества «Диссернет», в данном диссертационном совете произошло «90 липовых защит».

31 января 2013 года комиссия Министерства образования и науки, изучавшая деятельность этого диссертационного совета, опубликовала итоговый доклад о своей работе, в котором рекомендовала лишить учёных степеней лиц, защищавшихся с нарушениями «Положения о порядке присуждения учёных степеней», и сделала ряд выводов о состоянии системы присуждения учёных степеней в Российской Федерации. В том же докладе было рекомендовано запретить Александру Данилову занимать какие-либо должности, связанные с присуждением учёных степеней. 1 февраля 2013 года А. А. Данилов был уволен из МПГУ. 18 февраля 2013 года министром образования и науки был подписан приказ о лишении учёных степеней 11 человек, получивших эти степени по итогам защиты в данном диссертационном совете. 20 февраля деятельность диссертационного совета приказом Минобрнауки была прекращена.

8 июля 2013 года в связи со скандалом был снят с должности ректор МПГУ В. Л. Матросов.

По состоянию на июль 2016 г. Диссернет обнаружил более 95 текстов диссертаций с признаками нарушений академической этики, защищенных в МПГУ , и более 10 преподавателей МПГУ с подобными диссертациями (например,).

Литература

• Владимир Иванович Герье и Московские высшие женские курсы: Мемуары и документы. — М., 1997. — 158 с.
• Москвин В. В. Московские высшие женские курсы в начале XX века. — М., 1999.
• Московский государственный педагогический институт им. В. И. Ленина (1872—1972). — М., 1972.
• Московский педагогический государственный университет. 125 лет. — М., 1997. — 560 с., илл.
• Московский педагогический государственный университет. — М., 2002. — 144 с., илл.
• Очерки истории Московского педагогического государственного университета. — М., 2002. — 480 с.
• Ректоры МПГУ. 1872—2000. — М., 2000. — 160 с., илл.

Газеты

• «За Лениным» (1926—1930)
• «Культармеец» (1930—1937)
• «Педвузовец» (1937—1941)
• «Ленинец» (1951—1990)
• «Педагогический университет» (с 1991)

Архивы

• Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ):
  • Ф. 386 «Московские высшие женские курсы»
• Центральный муниципальный архив Москвы (ЦМАМ):
  • Ф. 714 «Второй Московский государственный университет».
  • Ф. 586 «Московский педагогический государственный университет».
• Архив МПГУ.
• Архив Музея МПГУ.

Ссылки

• Московский педагогический институт // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [xn--c1arjr.xn--p1ai/ Официальный сайт МПГУ]
• [www.nfpk.mspu.ru/ МПГУ в проекте НФПК]
• [pdmpsu.ru/ Сайт физического факультета МПГУ]
• [geofak-mpsu.narod.ru/ Сайт географического факультета МПГУ]
• [www.filfak.ru/ Сайт филологического факультета МПГУ (сейчас временно не доступен)]
• [www.filolunc.narod.ru/ Учебно-научный филологический центр МПГУ]
• [rplab.ru/ Учебно-научный радиофизический центр МПГУ]
• [www.mpgu.tk Ещё один форум МПГУ, существующий с 2003 года]
• [eng.mpgu.edu/ Official web site of MOSCOW STATE PEDAGOGICAL UNIVERSITY]  (англ.)

Критика

• [wiki.dissernet.org/tools/top_mpgu.html Профессора и доценты МПГУ и примеры их непосредственного участия в индустрии фальсификации диссертаций] // Диссернет
• [wiki.dissernet.org/tools/top_mpgu1.html Преподаватели МПГУ и их списанные диссертации] // Диссернет

Отрывок, характеризующий Московский педагогический государственный университет

Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.

Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.