Московский государственный университет инженерной экологии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Московский государственный университет инженерной экологии
(МГУИЭ)
Оригинальное название

Московский государственный университет инженерной экологии

Международное название

Moscow State University of Environmental Engineering

Прежние названия
  • Московский институт химического машиностроения (МИХМ)
  • Московская государственная академия химического машиностроения (МГАХМ)
Девиз

Нет

Год основания

1920

Реорганизован

Присоединен к МГТУ «МАМИ»

Год реорганизации

2012

Студенты

3078 (осень 2008)

Расположение

Москва, Россия Россия

Юридический адрес

105066, г. Москва, улица Старая Басманная, дом 21/4

Сайт

[www.msuie.ru ie.ru]

Координаты: 55°46′01″ с. ш. 37°39′47″ в. д. / 55.76694° с. ш. 37.66306° в. д. / 55.76694; 37.66306 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.76694&mlon=37.66306&zoom=17 (O)] (Я)К:Учебные заведения, основанные в 1920 году

Московский государственный университет инженерной экологии (МГУИЭ) — это бывший вуз России, осуществлявший подготовку инженерных и научных кадров, проведение фундаментальных и прикладных научных исследований в химической, нефтехимической, микробиологической и других отраслях промышленности. Являлся правопреемником известного Московского института химического машиностроения (МИХМ). Реорганизован путём присоединения к МГТУ «МАМИ») в качестве структурного подразделения — Института инженерной экологии и химического машиностроения.

В 2010 году в университете преподавало 18 академиков и членов-корреспондентов различных академий России, 8 заслуженных деятелей науки и техники РФ, 12 лауреатов государственных премий, 81 профессор и доктор наук, 171 кандидат наук.[1]





История

Университет находится в Басманном районе г. Москвы[2]. Здесь со времён Петра Великого располагались усадьбы именитых дворян: Голицыных, Трубецких, Демидовых.

На месте сегодняшнего вуза в конце XVII века располагалась усадьба секунд-майора А. Г. Гурьева. Но в 1794 году её покупает П. И. Демидов, и строят новое двухэтажное здание. Но уже в 1798 году владельцем становится вице-канцлер князь А. Б. Куракин. И по проекту известного московского зодчего Р. Р. Казакова усадьба перестраивается: добавляется портик коринфского ордера, внутренний двор стал ограничиваться двумя флигелями, а позднее и полуциркульная пристройка.

В московский пожар 1812 года здание уцелело. А после смерти князя Куракина в 1818 году наследники сдают дворец разным людям и организациям. Так, в 1826 г. дворец был арендован для Чрезвычайного посла короля Франции маршала Мормона, давшего здесь 8 сентября грандиозный бал в честь коронации Николая I.

Здание продаётся в государственную казну в 1830 г.

1836 г. — здание бывшей усадьбы перестраивается (зодчий — Е. Д. Тюрин). В здании стал располагаться Константиновский межевой институт, директором которого являлся С. Т. Аксаков. Одним из преподавателей русского языка здесь был В. Г. Белинский[3].

В 1873 Константиновский межевой институт переезжает в Гороховский переулок и уступает своё здание Московскому архиву Министерства юстиции.

5 октября 1885 г. — открытие Александровского коммерческого училища (основано 19 февраля 1880 г.). В 1887—1888 гг. для нужд училища дом был вновь капитально перестроен по проекту архитектора Б. В. Фрейденберга. Во главе попечительского совета училища стоял председатель Московского биржевого комитета Н. А. Найдёнов. Также в состав попечительского совета входили и известные промышленники братья С. М. и П. М. Третьяковы. Директорами училища были профессор А. В. Летников, профессора Московского университета О. Я. Слудский, В. Я. Цингер, К. А. Андреев, профессор Ю. Ю. Цветковский.

В 1903—1904 гг. при училище Московским биржевым обществом основана мужская Торговая школа императора Александра III. В 1906 на территории училища разместилось 7-классное Николаевское женское коммерческое училище с 4-классной торговой школой при нём. В 1918 году решением Наркомпроса Александровское коммерческое училище было преобразовано в химический политехникум.

В 1920 году при Московском химико-технологическом институте имени Д. И. Менделеева был создан механический факультет, на основе которого 22 февраля 1931 г. образуется Московский институт инженеров химического машиностроения (МИИХМ).[4]

Март 1933 г. — институт переименовывают в Московский институт химического машиностроения (МИХМ). Все постройки бывшего дворца передаются новому институту.

В конце 20-х годов началась реализация проекта по реконструкции корпусов. В 1934—38 гг. одноэтажное здание бывшего Музея товароведения Александровского коммерческого училища надстроено на два этажа архитектором М. А. Минкусом. А в 1950—1980 гг. на территории МИХМа построены восьмиэтажный учебный корпус (вдоль Бабушкина переулка), пятиэтажный корпус во дворе (лабораторный корпус), здание столовой.

Осенью 1944 г. под руководством П. Л. Капицы была создана кафедра «Турбокислородные установки».

В марте 1958 г. в МИХМе начинают издаваться газета — «За кадры химического машиностроения».

В 1976 году МИХМ был награждён орденом Трудового Красного Знамени за вклад коллектива института в подготовку высококвалифицированных инженерных кадров и проведение научных исследований для химического комплекса страны.

В 1990 году произошёл большой пожар в главном корпусе, нанесший непоправимый ущерб аудиториям и учебному оборудованию заведения.

В 1993 г. МИХМ получает статус Московской государственной академии химического машиностроения (МГАХМ). Были открыты факультет инженерной экологии и факультет экономики и управления.

В 1994 году решением ЮНЕСКО в университете образована и действует до сих пор международная кафедра «Техника экологически чистых химических производств».

С 1996 года, после проведения капитального ремонта и надстройки пятого этажа по проекту авторского коллектива (архитектор Ю. А. Дыховичный), бывший куракинский дом используется совместно вузом и «Росбанком».

1997 г. — образуется Московский государственный университет инженерной экологии.

10 января 2012 на базе МГУИЭ и МГТУ "МАМИ" в соответствии с приказом Минобрнауки России создан новый ФГБОУ ВПО «Московский государственный машиностроительный университет».[5] В 2012 г. университет вошел в состав нового вуза в качестве структурного подразделения. Ныне носит название Институт инженерной экологии и химического машиностроения и включает в себя кафедры: «Машины и аппараты химических производств» (бывшая кафедра N50, «Оборудование химических заводов», ГАП) - единственная из кафедр университета продолжает приём в 2016 году специалистов-инженеров [6], ПАХТ, «Техника низких температур имени П.Л. Капицы», «Термодинамика, теплопередача и энергосбережение», «Полимерное машиностроение», «Биотехнология», «Экологическая безопасность технических систем», «Техника переработки отходов и техносферная безопасность», «Горное и нефтегазовое оборудование», «Горное дело».

Это интересно

Факультеты

До реорганизации 2012 года в состав вуза входило восемь структурных подразделений: семь факультетов и один институт:

  • Факультет Экономики и Управления
  • Факультет Экологии и Природопользования
  • Факультет Инженерной Экологии
  • Факультет Автоматизации и Информационных Технологий
  • Факультет Машиностроения
  • Факультет Техники и Физики Низких Температур
  • Факультет Вечернего Образования
  • Институт Маркетинговых коммуникаций

Ректоры

Знаменитые выпускники

Напишите отзыв о статье "Московский государственный университет инженерной экологии"

Примечания

  1. www.msuie.ru/information/ МГУИЭ Общая информация
  2. [old.msuie.ru/information/history_msuee_1/ Краткая история МГУИЭ]
  3. [um.mos.ru/houses/3727/ Городская усадьба П. И. Демидова - А. Б. Куракина — Старинные дома Москвы — Узнай Москву]
  4. www.msuie.ru/information/history_msuee_1/ Краткая история МГУИЭ
  5. [www.edu.ru/db-mon/mo/Data/d_11/m2898.html О реорганизации федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования "Московский государственный технический университет]
  6. [v.michm.ru/index.php/Кафедра_«Машины_и_аппараты_химических_производств»_сегодня Кафедра «Машины и аппараты химических производств» сегодня]
  7. [um.mos.ru/houses/7624/ Демидовский дворец — Старинные дома Москвы — Узнай Москву]
  8. [www.mos80.ru/d/dokuchaev_dyakovskoe/dostoewsky.html Достоевский Фёдор Михайлович ─ Энциклопедия «Москва» 1980]

Литература

  • Ежемесячный журнал Росбанк, № 6 (октябрь 2006)

Ссылки

  • [michm.ru/ Сайт истории МИХМ-МГАХМ-МГУИЭ]
  • [www.paht.ruz.net Сайт кафедры ПАХТ]
  • [mgyie.ru/ Портал студентов МГУИЭ]
  • [kuz-domovoj.narod.ru/index.htm Сайт для студентов МГУИЭ]
  • [polymerservis.ucoz.ru Неофициальный сайт кафедры "Полимерсервис"]
  • [groupmixm.narod.ru Сайт выпускников МИХМа]
  • [v.michm.ru/index.php/Кафедра_Автоматизированного_конструирования_машин_и_аппаратов История кафедры АКМиА]
  • [sapr.fatal.ru Неофициальный сайт кафедры САПР]
  • [www.micromake.com Образовательный ресурс кафедры ТМ и М]

Отрывок, характеризующий Московский государственный университет инженерной экологии

Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.