Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени М. Ф. Владимирского

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Московский областной научно-исследовательский клинический институт им. М. Ф. Владимирского
Расположение

Москва

Подчинение

Департамент здравоохранения Московской области

Тип

государственное учреждение здравоохранения

Профиль

клиническая

Дата основания

1772 год

Прежние названия

Противо­чумный карантин (1772),
Екатерининская больница (1775),
Старо-Екатерининская больница (1835),
Московский областной клинический институт (МОКИ) (1923),
Московский областной научно-исследовательский клинический институт (МОНИКИ) (1943)

Директор

Палеев Ф.Н.

Характеристики
Отделений

32 клиники

Сотрудников

3300

   Врачей

1200

   Среднего
   медперсонала

600

Известные сотрудники

Круглов Е.Е. Златкина А.Р.

Койкомест

1205

Координаты
Адрес

Москва, ул. Щепкина, дом 61/2.

[www.monikiweb.ru/ Официальный сайт МОНИКИ им.М.Ф.Владимирского]

Московский областной научно-исследовательский клинический институт им. М. Ф. Владимирского (МОНИКИ ́)[1] — крупный многопрофильный лечебно-профилактический, а также научно-учебный комплекс в Москве.





История

  • 1772 — противочумный карантин.
  • 1775 — ­ Екатерининская больница. Больница открылась 19 июня 1776 года (по указу 12 августа 1775 года) на малонаселённой окраине Москвы, на 3-й Мещанской улице. Ранее неё, для гражданского населения в Москве была в 1763 году учреждена только Павловская больница (ныне 4-я Градская). Екатерининская больница сначала размещалась в 13 отдельных деревянных зданиях. Она имела 150 кроватей, богадельню на 100 человек, работный дом для мужчин, инвалидный дом для бывших военнослужащих. Затем в различных районах Москвы стали создаваться филиалы (отделения) Екатерининской больницы, которые позже выделились в самостоятельные лечебные учреждения: Ново-Екатерининское, Мясницкое, Яузское, Басманное, Преображенское и другие.
  • 1835 — Старо-Екатерининская больница. После того, как организованная на Страстном бульваре у Петровских ворот больница (теперь — 24-я городская), отделилась от Екатерининской и получила название Ново-Екатерининской, прежняя стала называться Старо-Екатерининской.
  • 1923 — Московский клинический институт (МКИ)
  • 1931 — Московский областной клинический институт (МОКИ - МОКИ МедВУЗ).
  • 1943 — Московский областной научно-­исследовательский клинический институт (МОНИКИ)

Многопрофильность[2]

См. также

Напишите отзыв о статье "Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени М. Ф. Владимирского"

Примечания

  1. Ударение: metafora-knigi.ru/2011/11/22/speshite-delat-dobro/
  2. [www.monikiweb.ru/main.htm Многопрофильность]

Ссылки

  • [www.monikiweb.ru/ Официальный сайт ГБУЗ МО МОНИКИ им. М. Ф. Владимирского]
  • [www.med-otzyv.ru/nii-npu/1553-moniki Независимые отзывы о МОНИКИ]

Отрывок, характеризующий Московский областной научно-исследовательский клинический институт имени М. Ф. Владимирского

Он смотрел на план, очевидно, погруженный в свои мысли.
– Что вы об этом думаете, князь? – позволил себе Десаль обратиться с вопросом.
– Я! я!.. – как бы неприятно пробуждаясь, сказал князь, не спуская глаз с плана постройки.
– Весьма может быть, что театр войны так приблизится к нам…
– Ха ха ха! Театр войны! – сказал князь. – Я говорил и говорю, что театр войны есть Польша, и дальше Немана никогда не проникнет неприятель.
Десаль с удивлением посмотрел на князя, говорившего о Немане, когда неприятель был уже у Днепра; но княжна Марья, забывшая географическое положение Немана, думала, что то, что ее отец говорит, правда.
– При ростепели снегов потонут в болотах Польши. Они только могут не видеть, – проговорил князь, видимо, думая о кампании 1807 го года, бывшей, как казалось, так недавно. – Бенигсен должен был раньше вступить в Пруссию, дело приняло бы другой оборот…
– Но, князь, – робко сказал Десаль, – в письме говорится о Витебске…
– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.