Московский цирк Никулина на Цветном бульваре

Московский цирк Никулина на Цветном бульваре
Современное здание цирка
Координаты	55°46′14″ с. ш. 37°37′11″ в. д.55.77056° с. ш. 37.61972° в. д. / 55.77056; 37.61972
Основан	1880
Директор	Максим Никулин
Художественный руководитель	Максим Никулин
Сайт	[www.circusnikulin.ru/ circusnikulin.ru]
Московский цирк Никулина на Цветном бульваре на Викискладе

Моско́вский цирк Нику́лина на Цветно́м бульва́ре — один из старейших стационарных цирков в России. Расположен в Москве на Цветном бульваре, вместимость — 2000 человек, ближайшие станции метро — «Цветной бульвар», «Трубная». Генеральный директор и художественный руководитель — Максим Никулин, сын Юрия Никулина.

История

Московский цирк был открыт 20 октября 1880 года Альбертом Саламонским. Здание было построено архитектором Августом Вебером. На открытии выступали: гимнастка Генриетта, которая жонглировала на натянутой проволоке, госпожа Труцци, скакавшая на неоседланной лошади, наездник Фредди Саламонский, клоуны-гимнасты братья Паскали, а также сам Альберт Саламонский с 14 дрессированными жеребцами. Также был поставлен балет-пантомима «Жизнь в зимний вечер» с катанием на коньках и санках совместно с комическими сценками. Основными посетителями цирка было московское купечество. Кроме того, Саламонский старался привлечь в цирк и простой народ, делая дешёвые билеты на галёрку.

Кроме того, в цирке работало много клоунов. Основной принцип Саламонского был: «что это за цирк, если публика в нём мало смеётся?». В цирке выступали Анатолий и Владимир Дуровы, клоуны Козлов, Бабушкин, Макс Высокинский, Бим-Бом. Также гастролировали иностранные артисты. В течение многих сезонов выступали клоуны: Танти (Бедини), Вельдман, Сергей Альперов, Бернардо, Красуцкие, Сергей Кристов и многие другие.

Очень большое внимание Саламонский уделял работе с лошадьми, которые занимали в программах цирка значительную долю. Им были поставлены замечательные конные номера, где лошади по команде одновременно вставали на дыбы, вальсировали, ходили по канату, перепрыгивали через шесть других рядом стоящих лошадей.

Интересно то, что до Саламонского цирк не считался зрелищным заведением для детей. Саламонский первый осознал, что дети — замечательная публика для цирка и что на этом можно неплохо зарабатывать. Он написал прошение о разрешении давать утренние представления (т. н. утренники), говоря о том, что программы будут адаптироваться к детскому восприятию. Цирк каждое воскресенье давал детские спектакли. На Рождество устраивались праздничные ёлки с хороводами и танцами, после чего дети получали подарки. Специально для детей Саламонский ставил детские балеты и пантомимы. Одна из них, «Фея кукол», была выпущена в 1895 году и была весьма популярна долгие годы.

Кроме цирковых представлений, цирк использовался для показа панорам. Например, там выставлялись панорамы Яна Стыки «Голгофа» и »Камо грядеши«. Показы посетили Лев Толстой и Павел Флоренский.

В 1919 году, с приходом советской власти, цирк был национализирован и стал первым государственным советским цирком. В цирке работали знаменитые клоуны Дмитрий Альперов, Карандаш, Борис Вяткин, Леонид Куксо, Олег Попов, Юрий Никулин и Михаил Шуйдин, Леонид Енгибаров, Анатолий Латышев. Долгие годы в цирке бессменным инспектором манежа (шпрехшталмейстером) работал Александр Буше, который до сих пор считается одним из лучших в своей профессии. Большую роль в постановке многих программ сыграли Арнольд Григорьевич Арнольд и Марк Соломонович Местечкин, работавшие режиссёрами цирка.

В 1985 году цирк закрылся на капитальную реконструкцию и после неё был открыт в 1989 году. Деньги на реконструкцию тогдашний директор цирка Юрий Никулин смог получить с помощью Николая Рыжкова. В декабре 1996 года цирку было присвоено имя «Московский цирк Никулина на Цветном бульваре».

Директоры

• 1942—1944 — П. Ткаченко
• 1945—1958 — Николай Семенович Байкалов (наст. ф Архиереев)
• 1959—1980 — Леонид Викторович Асанов
• 1980—1982 — Леонид Леонидович Костюк (р. 1941)
• 1983—1997 — Юрий Владимирович Никулин
• с 1997 — Максим Юрьевич Никулин

Постановки

• 1942 — «Трое наших»
• 1949 — «Маленький Пьер»
• 1956 — «Юность празднует»
• 1959 — «Счастливого плавания»
• 1962 — «Карнавал на Кубе»
• 1962 — «Трубка мира»
• 1971 — «Юность празднует»
• 1977 — «Счастливого плавания»
• 1979 — «Московскому цирку 100 лет»
• 1982 — «Любовь, комсомол, и весна»
• 1982—1984 — «Аттракцион» (эстрадно-цирковое представление с участием Аллы Пугачёвой, Игоря Кио и многих других эстрадных артистов)
• 1984 — «Мира радостный салют»
• 1989 — «Здравствуй, Старый цирк!»
• 1992 — «Берегите клоунов»
• 1994 — «Бульвар нашего детства»
• 1995 — «Улыбки старого цирка»
• 2007 — «Мир Цирка»
• 2007 — «Цирк со звёздами»
• 2007 — «Новогодняя сказка»
• 2008 — «Цирк»
• 2009 — «Держава»
• 2010 — «Время Клоуна»
• 2011 — «Спасибо, цирк!»
• 2013 — «На бис!»
• 2013 — «Золотой сезон»
• 2014 — «Ёлка желаний»

Интересные факты

• Высота купола цирка — 22 метра.
• В 1992 году в Цирке на Цветном бульваре прошла 100-я игра «Поле чудес». 3 ноября 2010 года здесь прошёл концерт посвященный 20-летию «Поле чудес».
• 3 сентября 2000 года недалеко от здания цирка появился памятник Юрию Никулину работы скульптора Рукавишникова. На нем изображен Никулин, стоящий рядом с автомобилем Adler Trumpf Junior, известным по фильму «Кавказская пленница». Автомобиль являлся личной собственностью актёра.
• Осенью 1982 года в этом цирке состоялись съёмки праздничного новогоднего «Аттракциона». Именно в этой программе состоялась премьера песни Аллы Пугачёвой «Миллион алых роз». Во время исполнения песни певица парила на цирковой трапеции. Этот номер стал одним из ярчайших номеров десятилетия.

См. также

• Никулин, Юрий Владимирович
• Цирк Саламонского
• Большой московский государственный цирк

Литература

• Цирковая Москва: Справочник-путеводитель / Р. Славский и др.; Пресс-центр Дирекции Первого Всемир. фестиваля циркового искусства. — М.: Элин, 1996. — 80 с. — 25 000 экз.

Ссылки

• [www.circusnikulin.ru Сайт Московского Цирка Никулина на Цветном Бульваре]
• [cirknikulina.ru/ Цирковое шоу «Карнавал» в Цирке Никулина]

Отрывок, характеризующий Московский цирк Никулина на Цветном бульваре

Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.