Мостик (морской термин)

Мо́стик — ограждённая часть палубы верхних ярусов надстроек и рубок или отдельная платформа. Мостики предназначены для размещения постов управления, наблюдения или связи, а также для перехода из одной надстройки в другую.

Мостики различают по назначению — ходовой, дальномерный, сигнальный, прожекторный, навигационный и другие.

По месту расположения мостики делятся на носовые и кормовые, по степени защищённости от воздействия неблагоприятных условий внешней среды — на открытые, закрытые и полузакрытые.

Всю палубу ходовой рубки называют ходовым мостиком, а её открытые площадки по бортам от рубки — крыльями ходового мостика. На судах, предназначенных для плавания в высоких широтах, крылья ходового мостика и рулевую рубку объединяют в одно закрытое помещение для защиты от низких температур. Ходовой мостик также носит название капитанского (pilot bridge).

Навигационным мостиком называется крыша рулевой рубки и смежных с ней помещений. На ходовом и навигационном мостиках находятся основные посты управления судном.

Разновидностью судовых мостиков являются переходные мостики, расположенные выше верхней палубы и предназначенные для перехода с одного борта на другой и для сообщения между надстройками. Продольные переходные мостики устанавливаются на танкерах, не имеющих никаких внутренних переходов под верхней палубой и обладающих небольшой высотой надводного борта в полном грузу.

История

Изначально управление кораблём осуществлялось со шканцев (квартердека) — кормовой части палубы, как правило — возвышенной для лучшего обзора. Расположение шканцев в непосредственной близости от рулевого устройства позволяло максимально упростить рулевой привод. Там же, внутри юта, обычно располагалась и каюта капитана, что обеспечивало ему быстрый доступ на шканцы. После появления первых пароходов такое расположение оказалось неудобным — капитану и офицерам постоянно докучал дым из труб, кроме того, обзор сильно загораживали кожухи гребных колёс. Поэтому в средней части корабля появляется отдельная платформа, иногда — в виде перекинутого между кожухами колёс мостика, с которой капитан осуществлял командование кораблём, а инженерный персонал мог наблюдать за работой гребных колёс и отдавать приказы в расположенное ниже машинное отделение. Впоследствии, благодаря распространению сервоприводов и устройств внутрисудовой связи, появилась возможность вынести мостик вперёд, в носовую часть корабля, обеспечив с него лучший обзор — в особенности после упразднения парусов. На многих кораблях появляется несколько мостиков, служащих различным целям — ходовой (капитанский), навигационный, адмиральский (с которого адмирал со своим штабом мог вести управление эскадрой в целом, не вмешиваясь в работу капитана флагманского корабля), и так далее. В XX веке получают распространение защищённые от непогоды закрытые мостики с остеклением, обеспечивающие комфортные условия работы в любую погоду.

См. также

• Остров (надстройка)
• Рубка (деталь корабля)
• Командный пункт
  • Главный командный пункт
• Шканцы
• Star Trek: Bridge Commander (Звёздный Путь: Командирский Мостик)

Литература

• Морской Словарь, М, Военное издательство МО СССР, 1959
• Морской Энциклопедический Словарь, Л-д, «Судостроение», 1991, ISBN 5-7355-0280-8

Отрывок, характеризующий Мостик (морской термин)

Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».