Мостищенский лабиринт

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Городище
Мостищенское городище
Страна	Россия
Область	Воронежская
Статус	Археологический памятник Федерального значения  Объект культурного наследия РФ № 3600000462

Мостищенское городище и лабиринт "святилище" расположено в долине Лукодонье Острогожского района Воронежской области, на правом берегу реки Потудань.

Описание городища

Площадь Мостищенского городища 2,3 га. При раскопках здесь были найдены остатки оборонительных укреплений скифского времени на двух мысах. Здесь на двух мысах были найдены остатки оборонительных укреплений (городищ) скифского времени - Мостищенское городище и Аверинское городище , которые появились на Среднем Дону в VI в. до н. э.

Мостищенское городище небольших размеров, археологами выявлены всего остатки шести жилых построек. Постройки юртовского типа и находятся по краям городища, у окраин мыса, а одна из построек вообще находится на самом его краю. Все юрты схожи и площадью до 20 квадратных метров, с прямоугольными основаниями и столбовыми ямами в центре. В одной из них обнаружены следы очага, а на полу юрты были найдены некоторые шерстяные волокна. Археологам удалось определить и вход в помещение, он направлен в сторону склона мыса. Из за того что жилые постройки находились почти на склоне, жителям приходилось углублять место для выравнивания пола. Такие же постройки были обнаружены археологами и на раскопках Городище Россошки 1 "Крутцы" . Но на Мостищенском городище жители не использовали для строительства центральную, почти ровную часть городища. Похоже жителей «смущали» остатки каменных выкладок более древнего лабиринта, или возможно ими лабиринт охранялся ?! Очевидно, что сам выбор мест для постройки жилищ были подчинены и схожы с охранными функциями городища. Вокруг центральной части городища (включая и древний лабиринт) были найдены хозяйственные ямы, их более 60, половины из них — зерновые. По всем признакам ямы не использовались одновременно (учитывая два периода в жизни городища), как и сами жилища. Судя по размерам жилищ, в каждом из них могло проживать от 4 до 8 человек, а в трех, следовательно, не более 25 человек. Такая цифра не может соответствовать численности ни родовой, ни соседской общины.

На площади мостищенского городища обнаружен могильник, который включал пять захоронений: трех взрослых, подростка и младенца. Из заупокойных вещей обнаружен железный акинак и нательный костяный амулет. Захоронения совершены на древнем горизонте и завалены камнями.

Вероятнее всего предположить, что обитатели Мостищенского городища несли здесь главным образом сторожевую службу. В таком случае городище могло принадлежать представителям власти — вождям племен или же жрецам. Возможно жителями городища были и зависимые люди: соплеменники нижнего сословия, может быть рабы. Здесь проводились общественные собрания и судя по размерам внешних от жилищ за пределом городища (на юг) остатков гарищ (костров — очагов) какие то празднества, обряды жертвоприношений или другие церемонии; Здесь могли укрываться на случай опасности жители из близлежащих поселений. Что же касается оборонительных укреплений, они возводились возможно усилиями нескольких соседских общин или руками… рабов или плененных с других племен. Возможно защитникам Мостищенского городища и лабиринта не удалось отбить неожиданное нападение кочевых скифов, которые обсыпав буквально из луков городище стрелами, при нападении изменили и уклад жизни в городище и от которых пострадали и стар и мал. Следовало жителям ожидать новых набегов, и нужно срочно спасать другое богатство — зерно, размещенное в ямах. Оставшимся в живых нужно было и похоронить погибших, и незаметно вывезти зерно. Естественно, у них не было времени рыть могилы и соблюдать погребальные церемонии. Так, вполне вероятная причина ухода людей из городища — осложнения, вызванные военной обстановкой.

Наряду с обычными для скифского времени находками, выявлены обломки сосудов иванобугорского типа и катакомбной культуры. На верхней площадке мыса на фоне материка рельефно выступают развалины кольцевых каменных кладок. Кладки сохранились лишь фрагментарно, они неоднократно разрушались и в эпоху бронзы, и в раннем железном веке. Планировка поселения включает круглую центральную площадку из каменной вымостки и шесть окружающих её концентрических колец-эллипсов, между которыми в ряде случаев зафиксированы перемычки. И кольца, и перемычки состоят из камней, выложенных без специальной подгонки и без какого-либо связующего раствора. Максимальная их высота и в древности не превышала полуметра; больший же диаметр внешнего кольца по линии запад-восток достигает 40 метров. То есть до нас дошли лишь руины сооружения, которое в первозданном виде было архитектурно сложным и системным, что не оставляет сомнений: это остатки «мегалитического» сооружения культового назначения. Его можно назвать святилищем — лабиринтом.

Вот как описываются долина Лукодонье и Мостищенское городище археологами: «Если подняться на средний, из трех высоких меловых мысов, полукругом нависших над хутором, и повернуться к нему лицом, то взору откроется редкая по своей географической завязке панорама — долина, образованная слиянием пойм сразу трех рек: Потудани, Девицы и Дона. Отсюда в ясную погоду можно наблюдать открытые к северу пространства на десятки километров. Почти столь же широк обзор местности в западную и восточную стороны. Место удивительное, позволявшее контролировать большую округу с прекрасными пастбищами, охотничьими и рыболовными угодьями, а также с водными путями во всех направлениях».

История

Древнейшее поселение возникло в эпоху ранней бронзы. Примерно в это же время был построен каменный лабиринт — святилище. А в 5-4 вв. до н. э. эта местность уже была заселена племенами средне-донской культуры. Раскопки показали, что в истории Мостищенского городища был перерыв, хотя и не очень длительный по археологическим меркам. К тому же и ранний, и поздний периоды его функционирования связаны с одним и тем же этнокультурным миром. Через несколько поколений, Мостищенское городище вновь обрело жизнь. Сюда пришли представители того же этнокультурного мира. Они восстановили оборонительные укрепления: засыпали старый ров, вместо старого вала построили новый, основание его на всю пятиметровую ширину выложили камнем, взятым с площади городища. Камнем обложили и линию вала со стороны нового рва. Новое укрепление возведено буквально перед старым и параллельно ему, так что площадь городища увеличилась всего на считанные метры. Координаты каменного лабиринта 51.027100 С 39.103600 В

Ссылки

• static.panoramio.com/photos/large/71600903.jpg
• static.panoramio.com/photos/large/71469516.jpg
• static.panoramio.com/photos/large/71469477.jpg
• static.panoramio.com/photos/large/71469525.jpg
• static.panoramio.com/photos/original/71935185.jpg
• static.panoramio.com/photos/original/71600903.jpg
• static.panoramio.com/photos/original/71935214.jpg
• mw2.google.com/mw-panoramio/photos/medium/71469522.jpg

Отрывок, характеризующий Мостищенский лабиринт

– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.