Моха

Город Моха араб. المخا‎ англ. al-Mocha Страна ЙеменЙемен Мухафаза ТаизТаиз Координаты 13°19′00″ с. ш. 43°15′00″ в. д.13.31667° с. ш. 43.25000° в. д. / 13.31667; 43.25000    Население 14 562 человек (2005) Часовой пояс UTC+3 Показать/скрыть карты

Мо́ха (Муха) (араб. المخا‎; англ. al-Mocha) — йеменский портовый город на Красном море, в честь которого был назван сорт кофе — мокка. Расположен в 74 км к С. от Баб-эль-Мандебского прол., с обширной гаванью, защищенной двумя крепостями. От 14 до 15 тыс. жителей. Прежде отсюда вывозился лучший сорт кофе; теперь значение Мохи упало.

Порт и кофе

Город-порт Моха известен тем, что являлся основным рынком и портом по вывозу кофе из Йемена с XV до XVII века. Даже после того, как были найдены другие источники кофе, кофейные бобы Mocha (также называемые Санани или Mocha Санани бобы, то есть из Саны) продолжали цениться за их особый аромат и остаются таковыми по сей день.

По словам путешественника Джеронимо Лобо, который ходил на корабле по Красному морю в 1625 году, Моха имел «раньше ограниченную репутацию и торговлю», но из-за «прихода турков к власти по всей Аравии, он стал главным городом территории, находящейся под турецким господством, хотя это не место жительства паши, который находился на расстоянии в два дня пути в глубь страны в городе Сана». Лобо добавляет, что его значение как порта было закреплено Османским законом, установившим что все суда, входящие в Красном море, должны заходить в порт Моха и платить пошлину за свои грузы.

Ремедиус Прутски (англ. Remedius Prutky) проходя через Моха в 1752 году обнаружил, что город словно «ночлежка пророка Мухаммеда, которая походила на огромный многоквартирный блок выложенный из многих сотен отдельных ячеек (клеток), где жилье было арендовано для всех незнакомцев без дискриминации расы или религии». «Он также обнаружил ряд европейских кораблей в гавани: три французских, четыре английских, два голландских и один португальский».

Литература

• Мокка // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Густерин П. В. Йеменская Республика и её города. М.: Международные отношения, 2006.

Ссылки

• [archnet.org/library/documents/one-document.jsp?document_id=4289 Dirar Abdel-Daim: Mokha. The City of the Past and the Future.]
• [www.mongabay.com/igapo/2005_world_city_populations/Yemen.html Population] Mongabay.com

Отрывок, характеризующий Моха

Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.