Мохини-аттам
Мохини-аттам (малаял. മോഹിനിയാട്ടം) — «танец чаровницы», классический стиль индийского танца, происходящий из штата Керала. Он представляет собой чистейшее воплощение Ласьям — изящного женского стиля танца, источником которого является богиня Парвати и отличается особой пластикой, мягкостью движений и обворожительностью линий.
Содержание
Истоки
По легенде, бог Вишну превратился в Мохини, чтобы обворожить демонов и отвлечь их внимание, для того, чтобы боги смогли получить эликсир бессмертия:
Будучи символом спокойной энергии, Господь Вишну, возлежащий на увитом кольцами змее Шеше, олицетворяет собой силу устойчивости и единства Мироздания. Существует легенда, согласно которой Вишну принял образ чаровницы Мохини, когда боги и демоны, пахтавшие Причинный Океан в надежде добыть Амриту (эликсир бессмертия), не могли решить между собой, кому же она достанется. Тогда Мохини околдовала демонов, забрала у них сосуд с эликсиром и отдала его богам. Она также пришла на помощь Господу Шиве, которого преследовал демон Бхасмасура. Этот демон, получив от Шивы дар уничтожить любого, на кого он положит свою руку, пожелал воспользоваться этим даром против самого же Шивы! Но Мохини отвлекла Бхасмасуру от преследования, пообещав ему, что он будет обладать ею, если превзойдёт её в танцевальном поединке. Заставив Бхасмасуру повторять каждое её движение, Мохини в конце концов привела демона к тому, что он положил руку на собственную голову и, тем самым, превратил себя в пепел— Лила Самсон. «Ритмы Радости»
.
Техника
Постоянный элемент стиля Мохини — положение атибханга (склонение тела из стороны в сторону) и широкая, покачивающаяся походка. Ритмические вариации (чоллу) основаны на определённом сочетании ритмических слогов, составляющих одно целое с вокальным аккомпанементом. Они грациозно исполняются танцовщицей с пластической легкостью, плавными танцевальными движениями и работой ног.
Мохини-аттам включает в себя чхолкетту, основанную на последовательности слогов джати, интерпретацию мелодических эпизодов свараджети, тиллану, которая исполняется в особом ритмическом ключе, изображение игры с мячом во время танца — кандукка-нритта, а также песни варнам и падам.
Кандукка-нритта — древнее искусство Южной Индии, описанное поэтом Дандином. Групповой танец сочетался с игрой в мяч или лишь подражал ей. На санскрите существует трактат об этом искусстве — «Кандука-тантра».
Исполнители
Кальяни Амма, Мадхави Амма и Чиннамму Амма — известные исполнительницы Мохини-аттам начала прошлого века. Все они обучались с раннего возраста у гуру Кришны Паникера.
Когда поэт Валлатхол организовал Керала Каламандалам с целью возродить танцевальную драму Катхакали, он также стремился к возрождению мохини-аттам. Благодаря его усилиям произошло возрождение этого танцевального стиля. Первым педагогом, начавшим преподавать мохини-аттам в Каламандалами была Кальяни Амма.
Напишите отзыв о статье "Мохини-аттам"
Ссылки
- [www.keralaculture.org/expressions/mohiniyattom.asp Kerala culture department: Mohiniyattam]
- [www.kathakalischool.com/mohin.htm Mohiniyattam]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Отрывок, характеризующий Мохини-аттам
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.