Мошковская, Эмма Эфраимовна
Поделись знанием:
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
| Эмма Мошковская | |
 | |
| Имя при рождении: |
Эмма Эфраимовна Мошковская |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Жанр: | |
Э́мма Эфраимовна Мошко́вская (15 апреля 1926— 2 сентября 1981) — советская детская писательница и поэтесса.
Окончила музыкально-педагогическое училище имени Гнесиных (1954) по классу вокала, работала в Архангельской филармонии (меццо-сопрано). В начале творческого пути получила одобрение Самуила Маршака. В 1962 г. выпустила первый сборник стихов для детей «Дядя Шар», за которым последовали более 20 сборников стихов и сказок для дошкольного и младшего школьного возраста. На стихи Мошковской писали песни советские композиторы (в частности, Зара Левина). С мемориальным очерком о Мошковской выступила в 1983 г. Юнна Мориц.
Племянница советских учёных-медиков Шабсая Давидовича Мошковского и Михаила Давыдовича Машковского, а также полярного лётчика Якова Давидовича Мошковского.
Книги
- Первый планёр — М.: Малыш, 1964. — 20 с.
- Земля кружится!: Стихи. — М.: Детская литература, 1966. — 64 с.
- Зяблик согрелся. — М., Малыш, 1967. — 60 с.
- Куда садится солнце. — М.: Детская литература, 1967. — 16 с.
- Подарки в парке. — М.: Сов. Россия, 1967. — 20 с.
- Веселый магазин: Стихи. — М.: Детская литература, 1968. — 16 с.
- Как лягушки научились квакать. — М.: Малыш, 1968. — 14 с.
- Я нарисую солнце: Рассказы и стихи о первоклассниках. — М.: Детская литература, 1968. — 32 c.
- Тень и день. — М.: Детская литература, 1968. — 63 с.
- Впередсмотрящий: [Стихи для дошкольного возраста]. — М.: Детская литература, 1969. — 16 с.
- Дом построили для всех. — М., Детская литература, 1970. — 110 с.
- Жил был на свете Серенький Козлик: Сказки в стихах и в прозе. — М.: Детская литература, 1971. — 64 с.
- Вежливое слово: Сказка. — М.: Детская литература, 1974.
- Солнышко умывается. — М., 1974.
- Веселый ветер: Стихи. — М.: Детская литература, 1975. — 127 с.
- Кто самый добрый. — М.: Советская Россия, 1975. — 30 с.
- Мы играем в магазин. — М.: Детская литература, 1975. — 16 с.
- Прогулка с отцом: Стихи. — М., 1976.
- Чистая песенка: Стихи. — М.: Детская литература, 1976. — 63 с.
- Мы играем в школу. — М.: Детская литература, 1977. — 24 с.
- Книга для друга: Стихи. — М.: Детская литература, 1978. — 40 с.
- Жадина. — М.: Малыш, 1979. — 10 с.
- Хорошие вести: Стихи. / Предисл. И.Токмаковой. — М.: Детская литература, 1982. — 95 с.
- Дедушка Дерево: Стихи. / Сост. И.Токмакова. — М.: Детская литература, 1986. — 48 с.
- Сто ребят — детский сад: Стихи. — М.: Малыш, 1991. — 38 с.
- Какие бывают подарки: Стихи. — М.: ОНИКС 21 век: Центр общечеловеческих ценностей, 2003. — 63 c.
- Счастливый остров: Стихи. — М.: ОНИКС XXI век, 2003. — 64 c.
- Жил на свете один человечек...
Напишите отзыв о статье "Мошковская, Эмма Эфраимовна"
Ссылки
- [www.kykymber.ru/authors.php?author=81 Ольга Корф об Эмме Мошковской] // Литературный иллюстрированный журнал для детей «Кукумбер»
Отрывок, характеризующий Мошковская, Эмма Эфраимовна
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
