Мошковский, Мориц

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мориц Мошковский
Moritz Moszkowski
Основная информация
Полное имя

Маурицы Мошковский

Дата рождения

23 августа 1854(1854-08-23)

Место рождения

Бреслау

Дата смерти

4 марта 1925(1925-03-04) (70 лет)

Место смерти

Париж

Страна

Профессии

пианист, композитор, дирижёр

Инструменты

фортепиано, скрипка

Мо́риц (Маурицы) Мошко́вский (нем. Moritz Moszkowski, польск. Maurycy Moszkowski; 23 августа 1854, Бреслау — 4 марта 1925, Париж) — немецкий композитор, пианист и дирижёр польского происхождения.





Биография

Мошковский родился в богатой еврейской семье. Его родители, Исаак (Ицик-Исруэл) Мошковский (1820, Кельце — ?) и Саломея Хиршберг (1829, Ратибор — ?), переехали в Бреслау из Пилицы вскоре после рождения старшего сына — в будущем известного писателя-сатирика Александра Мошковского. В семье росли также трое старших детей от первого брака отца. Рано проявил музыкальные способности и первые свои уроки музыки получил дома. В 1865 году семья переехала в Дрезден, где Мошковский поступил в консерваторию. Четыре года спустя он продолжил своё обучение в берлинской Консерватории Штерна у Эдуарда Франка (фортепиано) и Фридриха Киля (композиция), а затем — в Новой академии музыкального искусства Теодора Куллака. В возрасте 17 лет Мошковский принял предложение Куллака самому начать преподавание, и оставался на этой должности более 25 лет. В 1873 году он впервые выступил с сольным концертом в качестве пианиста в Берлине и вскоре быстро прославился как виртуозный исполнитель. Мошковский также был хорошим скрипачом и иногда играл партию первой скрипки в оркестре академии. К этому же времени относятся его первые сочинения, среди которых наиболее известен Фортепианный концерт, впервые исполненный в Берлине в 1875 году и высоко оценённый Ференцем Листом.

В 1880-е годы из-за начавшегося нервного расстройства Мошковский почти прекратил свою пианистическую карьеру и сосредоточился на композиции. В 1885 году он по приглашению Королевского филармонического общества впервые посещает Англию, где выступает как дирижёр. В 1893 году он избран членом Берлинской академии искусств, а четыре года спустя обосновался в Париже и женился на сестре Сесиль Шаминад. В этот период Мошковский пользуется большой популярностью как композитор и преподаватель: среди его учеников — Иосиф Гофман, Ванда Ландовска, Хоакин Турина. В 1904 году по совету Андре Мессаже частные уроки оркестровки у Мошковского начал брать Томас Бичем.

С начала 1910-х годов интерес к музыке Мошковского стал постепенно снижаться, а смерть жены и дочери сильно подорвала его и без того расшатанное здоровье. Композитор начал вести жизнь затворника и окончательно перестал выступать. Последние годы Мошковский провёл в бедности, несмотря на то, что в 1921 один из его американских знакомых устроил в Карнеги-холле в его честь большой концерт, вырученные деньги до Мошковского так и не дошли.

Творчество

Ранние оркестровые произведения Мошковского имели некоторый успех, но настоящую известность ему принесли сочинения для фортепиано — виртуозные пьесы, концертные этюды и др. вплоть до салонных пьес, предназначенных для домашнего музицирования.

В ранних сочинениях Мошковского прослеживается влияние Шопена, Мендельсона и, в особенности, Шумана, однако позднее композитор сформировал собственный стиль, который, не отличаясь особой оригинальностью, тем не менее, явно показывал тонкое авторское чувство инструмента и его возможностей. Игнацы Падеревский писал позднее: «Мошковский, быть может, лучше других композиторов, кроме Шопена, понимает, как надо сочинять для фортепиано». В течение многих лет произведения Мошковского были забыты, практически не исполнялись, и лишь в последние годы наблюдается возрождение интереса к творчеству композитора.

Основные сочинения

  • Опера «Боабдиль, последний король мавров» (1892)
  • Балет «Лаурин» (1896)
Сочинения для оркестра и для солирующих инструментов с оркестром
  • Увертюра D-dur (1871—1872)
  • Симфония d-moll (1873)
  • Симфоническая поэма «Жанна д’Арк» (1875—1876)
  • Три оркестровых сюиты
  • «Танец с факелами» (1893)
  • Прелюдия и фуга для струнных (1911)
  • Концерт для фортепиано с оркестром № 1 h-moll (1874)
  • Концерт для фортепиано с оркестром № 2 E-dur (1898)
  • Баллада для скрипки с оркестром
  • Концертные пьесы для скрипки с оркестром
  • Концерт для скрипки с оркестром C-dur (1885)
Камерные ансамбли
  • Две концертные пьесы для скрипки и фортепиано
  • Четыре пьесы для скрипки и фортепиано (1909)
  • Сюита для двух скрипок и фортепиано
  • Три пьесы для виолончели и фортепиано
Вокальные сочинения
Сочинения для фортепиано

Библиография

  • Zaleski G. Famous Musicians of Jewish Origin. — New York, 1949, стр. 123—124

Напишите отзыв о статье "Мошковский, Мориц"

Ссылки

  •  (нем.) [depositonce.tu-berlin.de/handle/11303/2418 Диссертация Бояна Асенова, содержащая полный список сочинений Мошковского]

Отрывок, характеризующий Мошковский, Мориц

Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.