Мошкрич, Йоже
| Йоже Мошкрич | ||
| словен. Jože Moškrič, серб. Јоже Мошкрич | ||
 | ||
| Псевдоним | ||
|---|---|---|
| Дата рождения | ||
| Место рождения |
Добрунье, близ Любляны, Австро-Венгрия | |
| Дата смерти |
22 февраля 1943 (40 лет) | |
| Место смерти | ||
| Принадлежность | ||
| Род войск | ||
| Годы службы |
1941—1943 | |
| Часть |
3-й батальон Западнодоленского отряда | |
| Сражения/войны | ||
| Награды и премии |
| |
Йоже «Цирил» Мошкрич (словен. Jože Ciril Moškrič, серб. Јоже Цирил Мошкрич; 2 марта 1902, Добрунье — 22 февраля 1943, Полица) — словенский поэт и драматург, участник Народно-освободительной войны Югославии. Посмертно удостоен звания Народного героя Югославии.
Биография
Родился 2 марта 1902 в Добрунье (близ Любляны) в семье рабочего. Обучался полиграфии, рано вступил в рабочее движение. В 1930 году был принят в Коммунистическую партию Югославии. Работал в организации люблянских художников, а в 1935 году даже возглавил забаставку, которая продолжалась несколько недель и завершилась победой бастующих.
В Добрунье был одним из основателей культурных ассоциаций рабочих «Свобода» и «Взаимность», которые были школами передового рабочего движения. Написал множество революционных стихотворений и несколько пьес, в числе которых были «Красная роза» (1932), «Разоблачённая мораль» (1933), «Борьба за хлеб» (1933) и «Старый муж и молодая жена» (1933).
Незадолго до войны сумел исключить из организации нескольких авангардистов за подрывную деятельность. Этот его поступок стал решающим и имел особое значение во время оккупации, когда наиболее преданные люблянские художники создали мощную партийную организацию. Именно она с лета 1941 года подпольно печатала листовки антифашистской направленности. В то же время Йоже Мошкрич работал в Добрунье и его окрестностях, подготавливая людей к антинемецкому сопротивлению.
Весной 1942 года, несмотря на туберкулёз, он вступил в партизанский отряд. Начал обучать новобранцев и писать статьи в партийных газетах. Летом 1942 года был назначен главой Центрального комитета Компартии Словении в Доленьске. Большую часть своей деятельности он организовывал в штабе 3-го батальона Западнодоленьского отряда, на Липоглавских холмах (там также была партийная организзация). После начала блокады Любляны немецкими войсками 3-й батальон отступил в Мошкричевскую область, где продолжили поставку припасов из города и в город и поддержку национально-освободительного антифашистского движения.
Итальянцы прекрасно знали, что значат окрестности Любляны для партизан и антифашистского подполья, поэтому в её окрестностях были размещены отряды словенской Белой гвардии. 22 февраля 1943 словенцы окружили дом Йоже Мошкрича и потребовали от него сдачи в плен. Тот отказался и начал стрелять, но вскоре был ранен. Полумёртвого его отвезли в Полицу, где его долго пытали, а на следующий день убили.
Постановлением Президиума Национальной скупщины СФРЮ 20 декабря 1951 Йоже Мошкрич был посмертно награждён званием Народного героя Югославии.
Библиография
Поэзия
- Pesmi (1940)
Проза
- Domovina (1940)
- Rdeče cvetje slovenske dramatike
Драматургия
- Venec slovenske dramatike
- Dani se! Socialna drama s petjem v dveh dejanjih (1932)
- Rdeče rože: Delavska igra v štirih dejanjih (1932)
- Borba za kruh: Drama v štirih dejanjih (1933)
- Razkrinkana morala: Komedija v treh dejanjih (1933)
- Stari mož in mlada žena (1933)
- Ljubljanska komedija: Komedija v treh dejanjih (1935)
- Zveze in razveze: Ljudska drama v dveh dejanjih (sedmih slikah) (1936)
- Lov: Tragedija v petih dejanjih iz časov, ko je vladal grad (1937)
Напишите отзыв о статье "Мошкрич, Йоже"
Литература
Народни хероји Југославије. „Младост“, Белград, 1975.
Отрывок, характеризующий Мошкрич, Йоже
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
