Моя семья (телепередача)

Моя семья
заставка
Жанр	семейное ток-шоу
Автор(ы)	Валерий Комиссаров
Производство	ВИП-ТВ (1996—1997) (ОРТ), Общероссийское движение «Моя семья» (1998-2001), Телекомпания «Моя семья» (2001-2003) (РТР)
Ведущий(е)	Валерий Комиссаров
Начальная тема	«Моя семья» (музыка — Сергей Чекрыжов)
Завершающая тема	«Моя семья» (слова — Алексей Кортнев, музыка — Сергей Чекрыжов, исполнитель — Сергей Захаров)
Композитор	Сергей Чекрыжов
Страна производства	Россия Россия
Язык	Русский
Количество сезонов	7
Производство
Продюсер(ы)	Валерий Комиссаров Николай Билык (1996—1997)
Камера	многокамерная съемка
Продолжительность	60 минут
Вещание
Телеканал(ы)	ОРТ (1996—1997), РТР/Россия (1998—2003)
Период трансляции	с 25 июля 1996 по 16 августа 2003
Премьерные показы	1996—2003 Россия Россия, ОРТ, РТР
Повторные показы	2004—2005 Россия Россия, ТВ3
Хронология
Последующие передачи	Частная жизнь
Похожие передачи	Окна

«Моя семья» — российское семейное ток-шоу с Валерием Комиссаровым, выходило на ОРТ с 25 июля 1996 по 27 декабря 1997 года. 10 января 1998 года переехало на РТР и выходило там по субботам в 18:00 и в повторах по средам в 15:20 до 16 августа 2003 года. С 2004 по 2005 год выходили его повторы на канале ТВ3.

Описание программы

В программе обсуждали различные типы семейных проблем. Участвовали как профессиональные психологи, так и актёры, музыканты и так далее. Беседы обычно проходили в студии, на импровизированной большой кухне. Дизайн студии поменялся осенью 2002 года.

Изначально программу хотели закрыть ещё весной 2003 года, но тогда информация была опровергнута самим ведущим. Окончательное решение о её закрытии было принято летом 2003 года, когда Валерий Комиссаров вступил в партию «Единая Россия» и занялся политикой, а также новыми телепроектами.

Рубрики

• Семейные игры — рубрика показывает розыгрыши известных людей. Рубрика была только с 1996 по 1997 год.
• Маска откровения — постоянная рубрика о неизвестном человеке, скрывавшемся под чёрно-белой маской.

Заставки передачи

Заставка 1996—2002

Под музыку из начальной темы начинает раскрываться цветок, по своему внешнему виду напоминающий розу. Картинка тут же меняется, на экране отображаются различные фотографии из жизни разных семей, во время чего в стиле титров проходит прозрачный логотип передачи. Картинка меняется опять, и на экране отображается картинка с двумя голубями, на которой появляется логотип передачи.

Заставка 2002—2003

На красном фоне стоят стол, стулья и цветы. Затем показывается телевизор, в которой показана девочка, держащая куклу. Далее вся комната с вещами из комнаты превращается в телестудию, и на экране показывается название ток-шоу.

Заставки рубрик

Семейные игры

На тёмном фоне студии программы появляется название «СЕМЕЙНЫЕ», написанное прописным шрифтом, и печатным «ИГРЫ».

Маска откровения

1996—2002: сначала на тёмном фоне показывается вход в комнату. Дверь открывается, и из белого фона вылетает маска, которая сначала приближается, а затем становится в левый верхний край. Фон становится белым, а снизу пишется название: «МАСКА» — серыми печатными, а «ОТКРОВЕНИЯ» — жёлтыми прописными.

2002—2003: показывается вход в комнату и на экране телевизора появляется чёрно-белая маска без названия.

В 1998 году в программе Джентльмен-шоу была показана пародия на программу, где ведущего изображал Олег Филимонов, а сама передача называлась «Моя шведская семья». Позже в рубрике «Сыграем в ящик» была показана еще одна пародия, которая называлась «Твоя семья». Ведущего также пародировал Олег Филимонов.

С 1999 года Валерий Комиссаровов начал заниматься политикой, избирался депутатом Госдумы, поэтому некоторые выпуски 1999 и 2000 годов провели Инна Ульянова, Наталья Варлей и Людмила Касаткина.

С 2001 по 2002 год соведущей программы была Надежда Румянцева. С 2002 по 2003 соведущей была актриса Елена Корикова.

Ссылки

• [www.youtube.com/watch?v=mEq57RyxibM&feature=related Заставка и начало программы «Моя семья» РТР, 2002 год]
• [www.youtube.com/watch?v=Xgn5jqj4kXE Валерий Леонтьев в программе «Моя семья» РТР, 1998 год]

Отрывок, характеризующий Моя семья (телепередача)

– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.