Мрачковский, Сергей Витальевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мрачковский Сергей Витальевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Сергей Витальевич Мрачковский

краском С. В. Мрачковский
Дата рождения

27 июня 1877(1877-06-27)

Место рождения

с.Тундра Сургутского уезда Тобольской губернии, Российская империя

Дата смерти

25 августа 1936(1936-08-25) (59 лет)

Место смерти

Москва, СССР

Принадлежность

РСФСР РСФСР
СССР СССР

Годы службы

1918-1924

Командовал

командующий войсками Приуральского ВО

Сражения/войны

Гражданская война в России

Награды и премии

Серге́й Вита́льевич Мрачко́вский (15 (27) июня 1888, с. Тундра Сургутского уезда Тобольской губернии — 25 августа 1936, Москва) — российский революционер, советский военный и хозяйственный деятель, участник Левой оппозиции.





Биография

Родился в с. Тундра Сургутского уезда, сын политссыльного. Его отец, В. Я. Мрачковский, был одним из организаторов «Южно-Российского союза рабочих», в 1877 году был сослан в Сургут. Сергей Витальевич в 1905 году на Уфалейском заводе вступил в РСДРП, большевик. Неоднократно арестовывался полицией. В 1917 году был членом Екатеринбургского Совета, разъездным агитатором Уральского обкома РСДРП(б)[1].

С февраля 1918 года участвовал в гражданской войне — был начальником бригады на дутовском фронте, комиссаром Екатеринбургско-Челябинского фронта, затем комиссаром 2-й Уральской сводной дивизии и 29-й дивизии на Восточном фронте. С января 1919 года командовал Особым Северным Экспедиционным отрядом, созданным в том же месяце в Вятке, а затем сформированной на его основе 2-й бригадой 51-й стрелковой дивизии В. К. Блюхера. Бригада, руководимая Мрачковским, после ряда успешных боёв заняла город Тобольск. Затем с боями дошёл до Иркутска. В 1920 году стал командующим войсками Приуральского военного округа, в 1922 году — Западно-Сибирского военного округа, в 1923 году — Приволжского военного округа, затем командующим Кронштадтской крепостью[2].

С 1925 года находился на хозяйственной работе — председатель треста «Уралзолото», «Госшвеймашина». С 1923 года принадлежал к левой оппозиции, был сторонником Л. Д. Троцкого, лидером оппозиции на Урале[3]. В начале 1926 года, когда произошёл разрыв Зиновьева и Каменева со Сталиным и обе части распавшейся правящей фракции пытались склонить к союзу «троцкистов», в рядах левой оппозиции обсуждался вопрос, с кем следует заключить блок; Мрачковский сказал: «Ни с кем: Зиновьев убежит, а Сталин обманет», — эта фраза, по свидетельству Троцкого, стала вскоре крылатой[4].

В сентябре 1927 года был исключён из партии и 13 января 1928 года приговорен к ссылке на 3 года в Северо-Двинскую губернию[5]. В 1930 году, после подачи заявления об отходе от оппозиции, был возвращён из ссылки и восстановлен в партии. С мая 1932 года по август 1933 года был начальником Управления строительства Байкало-Амурской магистрали, которое строило и вторые пути на Забайкальской и Уссурийской дорогах. В 1932 году принадлежал к подпольной организации И. Н. Смирнова и в 1933 году был вновь арестован[6], но вскоре освобождён и направлен в Акмолинск, обычное место ссылки оппозиционеров, управляющим трестом «Казжелдорстрой», который строил железную дорогу Караганда — Балхаш[7].

25 января 1935 года был арестован и 26 марта того же года приговорён ОСО при НКВД СССР к 5 годам тюремного заключения. Отбывая наказание, Мрачковский вновь был привлечён в качестве обвиняемого к делу «Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра». 24 августа 1936 года Военной коллегией Верховного Суда СССР вместе с другими подсудимыми он был приговорён к высшей мере наказания и расстрелян на следующий день. Реабилитирован Пленумом Верховного Суда СССР 13 июля 1988 г[2].

К левой оппозиции принадлежали также старший брат С. В. Мрачковского — Леонид Витальевич, расстрелянный 25 марта 1937 года, и его сыновья, Вячеслав и Леонид, расстрелянные 1 апреля 1937 года[3][5].

Награды

Напишите отзыв о статье "Мрачковский, Сергей Витальевич"

Примечания

  1. МРАЧКОВСКИЙ Сергей Витальевич // Уральская Историческая Энциклопедия
  2. 1 2 О. П. Еланцева. «Каждый из нас считал бы за счастье быть хотя бы до некоторой степени Мрачковским»
  3. 1 2 В. Шабалин. Пейзаж после битвы. Из истории левой оппозиции на Урале. Пермь, 2003.
  4. [trst.narod.ru/rogovin/t4/v.htm В. Роговин. 1937]
  5. 1 2 [lists.memo.ru/index13.htm Сайт «Мемориала»]
  6. [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/auth_pagesdc58-2.html?Key=12242&page=343 В. Серж. От революции к тоталитаризму: воспоминания революционера. НПЦ Праксис. Оренбург, 2001]
  7. В. Клецкин. Трагедия старого БАМа

Литература

  • Черных В. А. Мрачковский Сергей Витальевич // Большевики-ленинцы на Урале. — Свердловск, 1989.
  • Рихтер З. В. Поход ОСЕВЭКа. — М.: Гослитиздат, 1933. — 301 с.

Ссылки

  • [fisechko.ru/yral/1312.html МРАЧКОВСКИЙ Сергей Витальевич] // Уральская Историческая Энциклопедия
  • [www.ampravda.ru/2010/10/30/027921.html В. Клецкин Трагедия старого БАМа] // газета «Амурская правда» от 30 октября 2010 г.
  • [politarchive.perm.ru/publikatsii/konferentsii/grazhdanskaya-vojna-na-vostoke-rossii/o-p-elantseva-kazhdyj-iz-nas-schital-by-za-schaste-byt-hotya-by-do-nekotoroj-stepeni-mrachkovskim.html О. П. Еланцева «Каждый из нас считал бы за счастье быть хотя бы до некоторой степени Мрачковским»] // Конференция «Гражданская война на востоке России» (Государственный общественно-политический архив Пермской области)
  • [www.marxists.org/deutsch/archiv/serge/1936/sechzehn/1-prozess-a.htm Виктор Серж. Шестнадцать расстрелянных] (нем)

Отрывок, характеризующий Мрачковский, Сергей Витальевич

– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.