Мсейла
| Крепость | |
 Форт Мсейла доминирует над долиной Нахр эль Яуз с вершины скалистых отрогов (снято с южной стороны). | |
| Страна | Ливан |
| Город | Батрун |
| Первое упоминание | времена Древнего Рима |
| Статус | Охраняется дирекцией античности[1] |
Мсейла (араб. قلعة المسيلحة), известный также под французским названием «Твердыня коннетабля» (Puy du Connétable)[2], является средневековым укреплением, расположенным к северу от города Батрун в Ливане. Нынешняя крепость была построена эмиром Фахр ад-Дином II в XVII веке, чтобы охранять путь из Триполи в Бейрут[3][4]. Крепость возвышается на длинной, узкой известняковой террасе над рекой Нахр эль-Яуз. Её стены построены из небольших блоков песчаника, который добывается на близлежащем побережье. Толщина стен находится в диапазоне от 1.5 до 2 метров. Часть блоков известняка являются единственными остатками ранее существовавшего строения, по видимому, построенного с той же оборонительной целью.
Архитектура и планировка
Архитектурный проект форта состоит из двух одинаковых частей, построенных в два отдельных этапа. Вход в форт идёт через узкий проезд и небольшую узкую лестницу, на северной стороне скалы. Небольшая платформа предшествует низким арочным главным воротам, охраняемым двумя бойницами и небольшим отверстием в потолке над входом для выливания кипящего масла на атакующих.
Главные ворота приводят в сводчатый вестибюль, а затем узкий треугольный двор, дающие доступ к небольшому, около одного метра в ширину, проходу, ведущему к предназначенной для лучников комнате в западной башне. На южной стороне двора возведены два сводчатых зала, объединённых в отдельный архитектурный блок, а также большие подземные арочные залы, использовавшиеся в качестве складов и цистерн. В этой части комплекса есть небольшая апсида ориентированная на Киблу (в направление Мекки), которая использовалась в качестве молитвенной комнаты для стражников.
В верхнюю части форту доступ с восточной стороны главного двора. Двери, ведущие в зал, а затем три сводчатых помещения, приводят к восточной башне. Внутренняя лестница ведет в комнату на первом этаже. Эта часть является наиболее укрепленной и оборудованной частью замка из-за его стратегического положения главенствующего над проходом в долине Нахр эль-Яуз.
История форта
После обрушения мыса Ras ech-Chaqa’a (также известного как Theoprosopon) в результате землетрясения в 551 году нашей эры, прибрежная дорога, соединявшая города Батрун, Эль-Хери и Триполи полностью исчезла, превратив северную береговую линию в высокую морскую скалу. Следовательно, новая дорога в обход мыса с востока была необходима для обеспечения связи между Батруном и севером. Пересекая долину Нар эль-Яуз, эта дорога обходила вокруг мыса Ras ech-Chaqa’a и достигала другой стороны возле Эль-Хери, в месте получившем название Баб-эль-Хава. Строительство крепостей устанавливаемых по этой новой дороге имевшей важное стратегическое и военное значение для сохранения безопасности и обеспечения связи и управления передвижениями. Форт Мсейла был построен для этих целей.
Следующими на этом месте были крестоносцы, заметившие, что несколько человек могут оборонять проход в скальном массиве Râs Shaqq. Они построили укреплённый замок, который получил название Puy du Connétable, Puy Guillaume или Passe Saint-Guillaume и было связано с конетаблем Триполи, по видимому, Жюльемом де Фарабелем в 1106 году[5].
Ряд ученых изучили историю и архитектуру Мсейлы. Некоторые предполагают, что скала, на которой стоит форт, использовалась с древних времен в качестве военного поста. Однако, форт не включает в своем нынешнем виде никаких элементов, связанных с более ранним периодом, чем крестовые походы. Техника строительства, резьбы, размеры каменных блоков, низкие арочные двери и окна, в дополнение к другим элементам, позволяют утверждать, что в текущем состоянии форт был построен не ранее XVII века. Работа нескольких видных историков и ученых подтверждает, что форт Мсейла не старше чем 400 лет. Французский историк XIX века Эрнест Ренан не смог обнаружить соответствие архитектурных элементов форта более раннему периоду, чем средневековье. Пол Дешам, известный историк архитектуры крестоносцев, подтвердил отсутствие любого аспекта эпохи крестоносцев в современном форте. Жан-де-ла-Роке (французский путешественник, 1661—1743) подтверждает, что узнал от местных жителей, что в 1689 году Мсейла была построена эмиром Фахр ад-Дином II, бывший главой Ливана в 1590—1635 годах. Это свидетельство он получил почти через 50 лет после смерти Фахр эд-Дина от местных жителей, которые были очевидцами строительства форта.
Эта запись также подтверждается местными хрониками. Например, пастор Мансур аль-Хаттуни сообщал, что около 1624 года, эмир Фахр ад-Дин приказал шейху Аби Надеру аль-Хазену, построить форт к северу от Батруна. Согласно местному историку Tannous ach-Chidiaq, аль- Хазен позже восстановил форт в 1631 году, менее чем через 10 лет после первоначального строительства.
Таким образом, 1624 год устанавливается как историками, так и очевидцами, как дата строительства Мсейлы Фахр ад-Дином II. Дальнейшее подтверждение этого предоставлено Людвигом Буркхардтом, известным востоковедом, посетившим регион в начале XIX века, относившим строительство форта на недавний период.
Даже если стратегически важное место было использовано с древних времен, сам форт не может быть датирован ранее, что XVII веком.
Форт Мсейла был передан представителю генуэзского рода Эмбриако, правившего Библосом, Бертрану де Сен-Жилю, за привод генуэзского флота во время захвата Триполи[6].
В 2007 году были проведены реставрационные работы, целью которых было сделать объект безопасным для посетителей, путём создания длинного ограждения вокруг цитадели и организации нескольких входов и выходов. Основная лестница была укреплена и на ней были установлены металлические перила. Создано также озеленение, проведены водопровод и канализация. Мельница, расположенная недалеко от форта, была также восстановлена. Финансируемые USAID, эти работы являются продолжением проекта, осуществляемого SRI International — INMA по восстановлению крепости, в сотрудничестве с ливанским Министерством туризма и Министерством культуры — Главным управлением древностей. Восстановление Мсейлы, а также последующее её рекламирование Национальной телекоммуникационной компанией Ogero, привели к росту числа посетителей.
Напишите отзыв о статье "Мсейла"
Примечания
- ↑ Lebanese Ministry of Culture [www.culture.gov.lb/Sections/main.ASP?page=Archeologie Ministère de la Culture] (ministerial). Проверено 23 сентября 2009.
- ↑ [www.orient-latin.com/fortresses/mseilha Le Puy du Connétable]
- ↑ Goepp, Maxime [maxime.goepp.free.fr/site.php?site=mseilha Puy du Connétable, le (Liban) :: Comté de Tripoli - Forteresses d'Orient]. Forteresses d'Orient. Проверено 27 июня 2009.
- ↑ Auzias Dominique. Le Petit Futé Liban. — Petit Futé, 2008. — P. 333. — ISBN 2-7469-1632-0, 9782746916326.
- ↑ [www.qantara-med.org/qantara4/public/show_document.php?do_id=354&lang=fr Château de Mseilha] sur qantara-med.org
- ↑ Khalil Samir. Studies on the Christian Arabic heritage: in honour of Father Prof. Dr. Samir Khalil Samir S.I. at the occasion of his sixty-fifth birthday. — Peeters Publishers, 2004. — Vol. 5. — P. 364. — ISBN 978-90-429-1464-3.
Ссылки
- [www.lebanon.com/tourism/batroun.htm Batroun, Tourism at Lebanon.com] — фотографии форта
Отрывок, характеризующий Мсейла
Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
