Мстиславский, Фёдор Иванович

Фёдор Иванович Мстиславский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Шапка ерихонская Ф.И. Мстиславского</td></tr>
ПредседательК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) "Семибоярщины"
17 июля 1610 — 16 декабря 1612
Рождение:	около 1550 Москва
Смерть:	16 декабря 1622(1622-12-16) Москва

Князь Фёдор Иванович Мстиславский (XVI век — 1622 год) — последний князь-Гедиминович из рода Мстиславских, один из руководителей думской аристократии, боярин (1576), старший сын главного московского воеводы и боярина князя Ивана Фёдоровича Мстиславского. Глава Семибоярщины (1610—1612).

Биография

Службу начал в 1575 году кравчим, Осенью 1576 года князь Федор Иванович Мстиславский впервые назван боярином и возглавил передовой полк в походе на Кесь в армии своего отца. Город был взят, после чего армия была направлена к Колывани под командованием князя Ф.И. Мстиславского. Безрезультатная осада города продолжалась семь недель.  В государевом походе в Ливонию осенью 1577 года князь возглавлял передовой полк, откуда в январе 1578 года был переведен командовать полком правой руки в армию, отправленную отбивать вновь захваченную Кесь. Город выдержал - простояв четыре недели и сделав пролом в стене русская армия вынуждена была прекратить осаду.

Уже в мае 1578 года князь Федор Иванович Мстиславский переброшен на юг и возглавляет передовой полк в "береговой" армии. В следующем 1579 году назначение в передовой полк "береговой" армии повторяется. Осенью 1579 года князь на короткий срок назначается первым воеводой в Новгород. В 1580 году в разряде "на берег" его первоначально расписывают первым воеводой правой руки, но в итоге в действующей армии он заменяет отца на посту первого воеводы большого полка.

В июне 1581 года князь Мстиславский возглавлял передовой полк в армии из пяти полков, собранной в Зубцове против наступающих войск Стефана Батория, откуда в январе 1582 года был переброшен в Новгород возглавлять армию, посланную против Шведов, однако по распоряжению царя поход состоялся ограниченными силами, а князь остался охранять Новгород, откуда к 22 апреля был переброшен командовать "береговой армией", которую он покинул летом, чтобы возглавить передовой полк в армии, собранной в Волоколамске.

1586 году, после ссылки отца, назначен первым боярином в думе.

Мстиславский, «сидевший» по знатности рода в Боярской думе на самом высоком месте, пережил многочисленные перипетии Смутного времени неизменно на ведущих ролях, не подвергаясь опале: он пробыл первым думским боярином тридцать шесть лет, причём на московском престоле сменилось семеро царей. Он получал самое большое жалование в русском государстве — 1200 рублей в год.

В 1598 году после смерти Фёдора Иоанновича назывался среди претендентов на престол; в дальнейшем Борис Годунов не позволял ему жениться, опасаясь появления конкурирующей династии. Мстиславский сам не желал царствовать и предпочёл сыграть в русской Смуте роль «делателя королей», хотя его имя как возможного монарха звучало ещё дважды (в 1606 и 1611 годах).

Возглавил правительственные войска против Лжедмитрия I (1604—1605), был разбит под Новгород-Северским и ранен, затем одержал победу при Добрыничах и безуспешно осаждал Кромы. После прихода самозванца к власти не терял влияния, оставаясь первым боярином. Незадолго до вступления Лжедмитрия в Москву над Мстиславским нависла серьёзная угроза — ведавший политическим сыском Семён Годунов, выяснивший двойную игру опытного боярина, распорядился его убить, однако не успел привести замысел в исполнение и вскоре сам расстался с жизнью.

Уже в следующем году Мстиславский вновь оценил обстановку и участвовал в заговоре против Лжедмитрия (1606), кончившемся его убийством. Затем водил войска против восстания Болотникова (1606—1607). После свержения Василия Шуйского политическая роль Мстиславского резко возросла, он возглавил Семибоярщину (1610—1612), участвовал в избрании царём Владислава Сигизмундовича, а после изгнания поляков — Михаила Романова.

На Мстиславском его род пресёкся, так как дети его умерли в младенчестве. Мстиславские владели, в частности, обширными поместьями по реке Черёмухе, которые были завещаны Фёдором Ивановичем Симонову монастырю, где была семейная усыпальница Мстиславских.

Предки

Мстиславский, Фёдор Иванович — предки

Иван Юрьевич Заславский               Михаил Иванович Заславский                       Фёдор Михайлович Мстиславский                             Иван Юрьевич Мстиславский               Ульяна Ивановна Мстиславская                       Ульяна               Иван Фёдорович Мстиславский                                   Ибрагим, казанский хан               Пётр-Куйдакул                       Фатима               Анастасия Петровна                             Иван III               Евдокия Ивановна Московская                       София Палеолог               Фёдор Иванович Мстиславский                                         Иван Иванович Горбатый-Суздальский               Борис Иванович Горбатый-Суздальский                       Александр Борисович Горбатый-Суздальский                             Ирина Александровна Горбатая-Суздальская                                   Иван Владимирович Голова Ховрин               Пётр Иванович Головин                       Анна Даниловна Холмская               Анастасия Петровна Головина                             Василий Семёнович Одоевский               Мария Васильевна Одоевская                     </center>

Литература

• И. А. Тихонюк. Герои и свидетели описываемых событий // Смута в Московском государстве, М., «Просвещение», 1989.
• [www.rulex.ru/01130533.htm На rulex.ru]

Отрывок, характеризующий Мстиславский, Фёдор Иванович

– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».