Добужинский, Мстислав Валерианович

Мстислав Валерианович Добужинский
Осип Браз Портрет М В Добужинского
Место рождения:	Новгород, Российская империя

Мстисла́в Валериа́нович Добужи́нский (1875, Новгород — 1957, Нью-Йорк) — русский художник, мастер городского пейзажа, участник творческого объединения «Мир искусства», художественный критик, мемуарист.

Биография

Родился 2 (14) августа 1875 в Новгороде. Сын генерал-лейтенанта Валериана Петровича Добужинского. После рождения сына родители разошлись, и мать, артистка, певица и либералка уехала. Отец забрал сына на воспитание, и всё своё детство он делил между любящими его родителями, поочерёдно проживая то у одного, то у другого. Ребёнком три года жил с отцом в Кишинёве, где поступил во второй класс 2-й городской гимназии. Гимназическое образование завершил в Виленской гимназии. Затем учился в Санкт-Петербурге в Императорской школе общества поощрения художеств (1885—1887), в школе Антона Ажбе (Мюнхен, 1899—1901) и у Ш. Холлоши (Надьбанья, Венгрия). В 1901 году изучал гравюру под руководством Василия Матэ.

Участвовал в выставках с 1902 года. Член объединения «Мир искусства». Одним из первых оценил талант М. К. Чюрлёниса. Первый директор Витебского художественного училища (1919). Работал над оформлением спектаклей БДТ в первые годы его работы. Преподавал в Петербурге в частных художественных школах, с 1922 года был профессором Академии художеств в Петрограде.

В 1924 году при содействии Ю. Балтрушайтиса художник принял литовское гражданство и уехал из СССР. В 1925 г. работал для Рижского театра, с 1926 по 1929 год — для парижского театра Н. Ф. Балиева «Летучая мышь». С 1929 года Добужинский был ведущим художником литовского Государственного театра (Каунас). Преподавал в частной художественной школе, сотрудничал в литовских изданиях. В 1935 году с группой каунасского театра уехал в Англию.

Был членом парижской масонской ложи «Юпитер» № 536 (Великая Ложа Франции). Посвящён в степень ученика — 20 октября 1927 года, возведён в степень подмастерья — 21 июня 1928, в степень мастера — 17 января 1929 года. Оставался членом ложи по 1938 год.

С 1939 года жил в США. Последнее интервью Мстислав Добужинский дал за два дня до своей смерти, 19 ноября 1957 года, корреспонденту Радио «Свобода» Борису Оршанскому.

Скончался 20 ноября 1957 года в Нью-Йорке. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в Париже.

Семья

Жена (с 1899 года) — Елизавета Осиповна Волькенштейн (26 июля 1876 — 12 октября 1965), племянница известных адвокатов Михаила Филипповича (Моисея Фишелевича) Волькенштейна (1859—1934) и Льва Филипповича (Исаака-Лейба Фишелевича) Волькенштейна (1858—1935), гимназических товарищей А. П. Чехова; двоюродная сестра драматурга В. М. Волькенштейна, адвоката Ф. А. Волькенштейна и публициста О. А. Волькенштейн.

Адреса в Петрограде

• 1910 год — Дровяной переулок, 4 кв.10
• 1920 год — ДИСК — проспект 25-го Октября, 15.

Творчество

В начале творческого пути (1902—1905) испытывал влияние югендстиля и известнейших художников Серебряного века — А. Н. Бенуа и К. А. Сомова. По стилю Добужинский был близок к символистам.

По его словам, в его любимом городе Петербурге его как художника интересовали не столько общепризнанные красоты, сколько детали «изнанки» — закоулки, дворы и тому подобное.

Работал в области станковой и книжной графики (оформлял журналы «Мир искусства», «Золотое руно», «Аполлон»), подобно другим членам «Мира Искусства» писал исторические картины («Пётр Великий в Голландии»). Оформлял театральные спектакли Московского художественного театра («Месяц в деревне» И. С. Тургенева, 1909; «Николай Ставрогин» по Ф. М. Достоевскому, 1913), антрепризы С. П. Дягилева и др.

Добужинский много работал в жанре книжной графики, став автором иллюстраций к рассказу «Ночной принц» С. А. Ауслендера (1909), «Барышне-крестьянке» и другим произведениям А. С. Пушкина, «Свинопасу» Андерсена (1922), «Белым ночам» Достоевского (1923), «Трём толстякам» Ю. Олеши (1928) и многим другим произведениям.

См. также

• Бармалей. История возникновения персонажа.
• Изобразительное искусство Ленинграда

Литература

• Маковский С., Нотгафт Ф. Графика М. В. Добужинского, Л., 1924.
• Гусарова А. Книжная графика М. В. Добужинского // Очерки по русскому и советскому искусству. М., 1965.
• История русского искусства, т. 10, кн. 1, М., 1968, с. 431-43, кн. 2, М., 1969, с. 194-99.
• Mstislavas Dobužinskis. Teatro dekoraciju, kostiumu, eskizu paroda. Katalogas, Vilnius, 1963 (на литов. и рус. языке);
• Mstislav V. Dobujinsky. 1875—1957. Memorial exhibition, L., 1959.
• Чугунов Г. И. Мстислав Валерианович Добужинский. 1875—1957. — Л.: Художник РСФСР, 1988. — 112 с. — (Массовая библиотека по искусству). — 30 000 экз. — ISBN 5-7370-0006-0. (обл.)
• Мстислав Добужинский. Семейный альбом. М.: Издатель Михаил Царёв, 2012.

Ссылки

• [www.artonline.ru/encyclopedia/208 Добужинский Мстислав Валерианович. Биография и творчество художника на Artonline.ru]
• [www.russianresources.lt/archive/Dobuj/Dobuj_0.html Биография и тексты]
• [www.staratel.com/pictures/ruspaint/208.htm Добужинский, Мстислав Валерианович] в библиотеке «Старатель»
• [runivers.ru/lib/detail.php?ID=1032200 Три толстяка, М.—Л.: «Земля и фабрика», 1928, на сайте «Руниверс» с иллюстрациями М. Добужинского]
• Творчество Добужинского: [www.art-drawing.ru/gallery/category/2139-mstislav-dobuzhinsky акварель]

Отрывок, характеризующий Добужинский, Мстислав Валерианович

Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.
– Скажите ему, что после. Сейчас выйдет, надо ехать.
– После, после, завтра. Поздно…
Ростов повернулся и хотел выйти, но человек в помочах остановил его.
– От кого? Вы кто?
– От майора Денисова, – отвечал Ростов.
– Вы кто? офицер?
– Поручик, граф Ростов.
– Какая смелость! По команде подайте. А сами идите, идите… – И он стал надевать подаваемый камердинером мундир.
Ростов вышел опять в сени и заметил, что на крыльце было уже много офицеров и генералов в полной парадной форме, мимо которых ему надо было пройти.
Проклиная свою смелость, замирая от мысли, что всякую минуту он может встретить государя и при нем быть осрамлен и выслан под арест, понимая вполне всю неприличность своего поступка и раскаиваясь в нем, Ростов, опустив глаза, пробирался вон из дома, окруженного толпой блестящей свиты, когда чей то знакомый голос окликнул его и чья то рука остановила его.
– Вы, батюшка, что тут делаете во фраке? – спросил его басистый голос.
Это был кавалерийский генерал, в эту кампанию заслуживший особенную милость государя, бывший начальник дивизии, в которой служил Ростов.
Ростов испуганно начал оправдываться, но увидав добродушно шутливое лицо генерала, отойдя к стороне, взволнованным голосом передал ему всё дело, прося заступиться за известного генералу Денисова. Генерал выслушав Ростова серьезно покачал головой.
– Жалко, жалко молодца; давай письмо.
Едва Ростов успел передать письмо и рассказать всё дело Денисова, как с лестницы застучали быстрые шаги со шпорами и генерал, отойдя от него, подвинулся к крыльцу. Господа свиты государя сбежали с лестницы и пошли к лошадям. Берейтор Эне, тот самый, который был в Аустерлице, подвел лошадь государя, и на лестнице послышался легкий скрип шагов, которые сейчас узнал Ростов. Забыв опасность быть узнанным, Ростов подвинулся с несколькими любопытными из жителей к самому крыльцу и опять, после двух лет, он увидал те же обожаемые им черты, то же лицо, тот же взгляд, ту же походку, то же соединение величия и кротости… И чувство восторга и любви к государю с прежнею силою воскресло в душе Ростова. Государь в Преображенском мундире, в белых лосинах и высоких ботфортах, с звездой, которую не знал Ростов (это была legion d'honneur) [звезда почетного легиона] вышел на крыльцо, держа шляпу под рукой и надевая перчатку. Он остановился, оглядываясь и всё освещая вокруг себя своим взглядом. Кое кому из генералов он сказал несколько слов. Он узнал тоже бывшего начальника дивизии Ростова, улыбнулся ему и подозвал его к себе.