Мстислав Изяславич (князь новгородский)
Мстислав Изяславич | ||
| ||
---|---|---|
1054 — 1067 | ||
Предшественник: | Изяслав Ярославич | |
Преемник: | Глеб Святославич | |
Наследник: | Ростислав | |
| ||
1069 | ||
Предшественник: | Всеслав Брячиславич | |
Преемник: | Святополк Изяславич | |
Вероисповедание: | православие | |
Смерть: | 1069 | |
Род: | Рюриковичи | |
Отец: | Изяслав Ярославич | |
Дети: | Ростислав |
Мстисла́в Изясла́вич (ум. 1069[1]) — князь новгородский (1054—1067), Полоцкий (1069), сын Изяслава Ярославича.
Биография
Правление
В 1054 году, после кончины Ярослава Мудрого, новгородский князь Изяслав стал великим князем киевским, а в Новгороде оставил князем своего сына Мстислава.
Полоцкий князь Всеслав Брячиславич, по прозвищу Чародей, в 1065 году совершил набег[2] на Псков, который продержал в осаде, но не взял, а в 1067 году на берегу реки Черехи он разбил войско князя Мстислава Изяславича и занял[2] Новгород. Новгород наполовину был сожжён. Всеслав захватил пленных и снял с новгородского Софийского собора колокола, прихватив к себе в княжество иконы и утварь новгородских церквей[3][4]. После этого Мстислав бежал в Киев к отцу.
Известно также, что его отец Изяслав, вернувшись из Польши в 1069 году, послал Мстислава впереди себя в Киев, где Мстислав учинил расправу над зачинщиками восстания, причём виновников изгнания его отца Изяслава Ярославича перебил либо ослепил.
Брак и дети
Имя жены Мстислава неизвестно. У него был по крайней мере один сын:
- Ростислав (ум. 1 октября 1093), князь брестский
Напишите отзыв о статье "Мстислав Изяславич (князь новгородский)"
Примечания
- ↑ Татищев В. Н. История Российская. — М., 1963. — Т. 2. — С. 68.
- ↑ 1 2 Нападения на Псков и Новгород были вызваны, как предполагают некоторые исследователи, желанием Всеслава расплатиться за уничтожение Полоцка в 980 году.
- ↑ Позже, в этом же (1067) году, Всеслав был пойман Изяславом, Святославом и Всеволодом и посажен с двумя сыновьями в темницу в Киеве.
- ↑ Имеется предположение о том, что награбленное (церковная утварь, иконы и колокола) предназначалось для строящегося в то время полоцкого Софийского Собора.
Литература
- Войтович Л. [litopys.org.ua/dynasty/dyn27.htm Ізяславичі. Турово-Пінські князі. Четвертинські. Сокольські] // [litopys.org.ua/dynasty/dyn.htm Князівські династії Східної Європи (кінець IX — початок XVI ст.): склад, суспільна і політична роль. Історико-генеалогічне дослідження]. — Львів: Інститут українознавства ім. І.Крип’якевича, 2000. — 649 с. — ISBN 966-02-1683-1. (укр.)
- Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия: в 2 т. / Автор-составитель В. В. Богуславский. — М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. — Т. [books.google.ru/books?id=HcWfQbb6FVcC&printsec=frontcover#PPA768,M1 1]. — 784 с. — 5000 экз. — ISBN 5-224-02249-5.
- Рыжов К. [www.hrono.info/libris/ryzov00.html Все монархи мира. Россия]. — М.: Вече, 1998. — 640 с. — 16 000 экз. — ISBN 5-7838-0268-9.
|
Отрывок, характеризующий Мстислав Изяславич (князь новгородский)
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.