Мстительница в парандже

Шаблон:Мультсериал Мстительница в парандже (англ. Burka Avenger) — пакистанский мультсериал, завоевавший несколько международных наград. Автором сценария и идеи является Рашид Харун, известный британский певец и общественный деятель пакистанского происхождения. Над созданием мультфильма работала студия Unicorn Black Studios, которая находится в Пакистане, Исламабаде, мультфильм транслировался как часть программы Geo Tez по телеканалу Geo Network TV. Персонажи сериала разговаривают на языке урду. Сюжет повествует о учительнице младших классов — Джие, которая ведёт двойной образ жизни и по ночам облачается в паранджу, становясь супергероиней, сражающейся с помощью канцелярских товаров и книг. Телевизионная программа представляет новую концепцию женщины, наделённой широкими полномочиями, призванную повлиять на молодое поколение пакистанцев, в связи с устоявшимся мнением в пакистанском обществе, что женщина является слабым и неполноценным человеком.

Сюжет

Основное действие происходит в вымышленном городе Халвапур, на севере Пакистана. Главной героиней становится Джия, которая со стороны кажется трудолюбивой и заботливой учительницей младших классов в женской школе, однако школу намереваются закрыть коррумпированный политик и его злые наёмники, среди которых есть волшебник по имени Баба Бандук. Для достижения своей цели они будут прибегать к самым разным целям и возможностям, однако против них будет тайно сражаться Джия, которая, маскируясь под паранджой, будет вступать в бой со злоумышленниками, используя школьные принадлежности как оружие. Значимую роль также играют три ребёнка: Ашу, Имуу и их друг Мули с питомцем-козлёнком по имени Голу. В сериале делается серьёзный акцент на важность получения образования для всех детей, в том числе и девочек, в частности что образование для девушки является важнейшем залогом того, что она в будущем сможет быть самостоятельной, распоряжаться своей судьбой и получить работу. Персонажи-антагонисты выступают противниками образования, утверждая, что женщине отведена лишь роль домохозяйки.

Список персонажей

• Джия/Мстительница в парандже — главная героиня сериала, в детстве её деревня была сожжена злоумышленниками, и маленькую Джию приняли в новой семье, а приёмный отец обучал девушку древней технике: «Такхт Кабадди», позволяющей сражаться с помощью ручек и книжек. В своей обычной жизни Джия является учительницей младших классов, а когда школу надо защищать от злоумышленников, Джия облачается в паранджу и прогоняет их. Никто, кроме приёмного отца, не знает настоящую личность мстительницы в парандже.
• Ашу — ученица Джии, прилежная и умная девочка, которая очень любит учиться и в будущем хочет стать учительницей. Она очень боится того, что школа, где она учится, может закрыться, и тогда Ашу останется необразованной и вынуждена будет исполнять роль домохозяйки.
• Имму — брат Ашу, смелый и сильный мальчик, который всегда готов защищать сестру и друзей в опасных ситуациях.
• Мули — лучший друг Ашу и Имму, очень рассеянный и пугливый мальчик, склонный попадать в беду. Ашу и Имму вынуждены его часто выручать от проблем или даже спасать. Ходит всегда со своей ручной козой по имени Голу.
• Кабади Джан — приёмный отец Джии, очень добрый и мудрый человек, владеющий техникой боя «Такхт Кабадди», которой обучил и Джию.
• Баба Бандук — главный злодей сериала, фальшивый маг, подчинённый Вадеро Паджеро. Стремится распространить свою власть по всему городу и в том числе намеревается уничтожить школу для девочек по приказу Вадеро, он намеревается избавиться от школы не из-за денег, как Вадеро, а из-за твёрдого убеждения, что женщины не должны получать образования и быть домохозяйками. Для своих целей он использует наёмников. Баба является аллюзией на исламиста-талиба, он беден, поэтому не может соблюдать личную гигиену, носит бороду, является женоненавистником и ненавидит музыку.
• Вадеро Паджеро — мэр Хальвапура, коррумпированный политик, заинтересован лишь в деньгах. Он правит железной рукой и сотрудничает с Баба Бандуком для достижения своих целей. Намеревается ликвидировать школу для девочек, чтобы присвоить себе деньги, выделяемые государством на содержание школы.
• Тинда — один из наёмников Баба Бандука, умён и остроумен. Любит сплетничать и слушать сплетни, чтобы раздобыть полезную информацию для Бабы. Имеет завышенное самомнение и первым лезет в драку и оказывается впоследствии сильнее всего побитым.
• Кхамба — один из наёмником Бабы Бандука, хотя он труслив и физически слаб, он хороший стратег и продумываем планы для Бабы Бандука, разбирается в логистике, инженерном деле и электронике.
• Мунна — один из наёмников Бабы Бандука, обладает огромными физическими возможностями, но очень глуп и медлителен.
• Робит Залимнатор — был создан Бабой Бандуком, является грозным противником, но без специального чипа становится очень послушным.

Премии и номинации

• Лауреат премии Пибоди.
• Награда за лучший анимационный фильм на Канадском международном кино-фестивале.
• Премия категории вымышленной истории, присуждаемая за продвижение гендерного равенства в фестивале Prix Jeunesse.
• Номинация на премию лучшего мультфильма 2014 года в международном фестивале анимационных фильмов в Анси.
• По версии американского журнала Time главная героиня стала одной из самых влиятельных вымышленных персонажей 2013 года.

Критика

Сериал получил в основном положительные отзывы за раскрытие темы проблемы образования для женщин, по версии журнала Time главная героиня стала одной из самых влиятельных персонажей 2013 года. Редактор журнала Huffington Post отметила, что компания Дисней могла бы поучиться у сериала. Представительница журнала Washington Post также отметила, что образ диснеевских принцесс, одержимых своей красотой и поисками принца совершенно устарел. Новая героиня Джие слишком занята, чтобы думать о подобных вещах, защищая право на образование для всех женщин; по мнению журналистов, она является настоящим образцом подражания для девочек. CBC News также положительно отозвались о сериале, красочной графике, призыву к образованию, назвав главную героиню пакистанской чудо-женщиной.

Сериал вызвал споры относительно того, что главная героиня носит паранджу, в частности бывшая посол Пакистана в США — Шерри Рехман — сказала, что сериал хорош, но сама Шерри не любит паранджу, которая является символом феодальных стереотипов. Харун, создатель сериала, ответил на критику, сказав, что паранджа у героини — это прежде всего её маскировочный костюм, а не символ угнетения, а в нормальной жизни героиня даже не покрывает голову. Харун отметил другую сторону проблемы, заключающуюся в том, что костюмы многих западных супергероинь слишком откровенны и подчёркивают прежде всего их сексуальность, а не способности, заставляя относиться к ним несерьёзно, что, соответственно, было бы недопустимо сделать в сериале, учитывая консервативные взгляды пакистанского общества.

Джие, главная героиня сериала, стала первой рисованной супергероиней Пакистана. Рецензенты отметили параллель между героиней с Малалой Юсафзай, в которую талибы стреляли из-за того, что она, ещё будучи школьницей, выступала за право на образование для девочек. Злодеи сериала являются аллюзией на талибов, которые уничтожили сотни школ на северо-западе Пакистана.

Ссылки

• [burkaavenger.com/ Официальный сайт мультфильма]  (англ.)
• [www.unicornblack.com/ Сайт разработчика]  (англ.)
• Burka Avenger (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [facebook.com/burkaavenger Официальная страница Burka Avenger] в социальной сети Facebook

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Мстительница в парандже

– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.