Мтиралишвили, Георгий Сикович
| Георгий Сикович Мтиралишвили | ||||||
| Дата рождения |
12 сентября 1923 (100 лет) | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения | ||||||
| Принадлежность | ||||||
| Сражения/войны | ||||||
| Награды и премии |
| |||||
Георгий Сикович Мтиралишвили (12.09.1923, Грузия —) — наводчик миномёта 313-го гвардейского стрелкового полка, гвардии сержант.
Биография
Родился 12 сентября 1923 года в селе Насамхрали Телавского района Грузии. Грузин. Член ВКП/КПСС с 1944 года. Работал бригадиром в совхозе.
В Красной Армии с 1942 года. На фронте в Великую Отечественную войну с марта 1942 года. Первое боевое крещение получил на Северном Кавказе. Воевал в составе Степного и 2-го Украинского фронтов. Участвовал в Курской битве, форсировал Днепр, освобождал правобережную Украину, Румынию, Венгрию, Чехословакию.
Наводчик 120-миллиметрового миномёта 313-го гвардейского стрелкового полка гвардии сержант Мтиралишвили в составе расчёта 16 января 1944 года в бою за село Овсяниковка поддерживал огнём наступление полка. Противник упорно сопротивлялся. Точным огнём расчёт подбил бронетранспортёр, подавил пулемёт, вывел из строя свыше десяти солдат противника. Своими действиями миномётчики вынудили врага оставить свои позиции.
Приказом командира 110-й гвардейской стрелковой дивизии от 15 февраля 1944 года за мужество, проявленное в боях с врагом, гвардии сержант Мтиралишвили награждён орденом Славы 3-й степени.
Мтиралишвили в составе того же полка, дивизии с расчётом 17 сентября 1944 года при отражении контратак противника юго-западнее города Тимишоара из миномёта поразил два пулемёта и пушку, рассеял и истребил до взвода пехоты. 13 октября 1944 года в боях за населённый пункт Надь-Баеш подавил три огневых точки противника, мешавшие наступлению.
Приказом по 53-й армии от 30 ноября 1944 года гвардии сержант Мтиралишвили награждён орденом Славы 2-й степени.
В боях за населённые пункты Кластава, Белуи, Принчов за период с 28 февраля по 4 марта 1945 года Мтиралишвили с расчётом огнём из миномёта поджёг бронетранспортёр, уничтожил четыре пулемёта и более десяти вражеских солдат.
В боях за город Бан-Штявница 6 марта 1945 года при отражении контратак противника совместно с другими расчётами выдвинул миномёт на открытую позицию и метким огнём подавил два пулемёта и миномётную батарею, уничтожил около двадцати противников.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 мая 1946 года за мужество, отвагу и героизм, гвардии сержант Мтиралишвили Георгий Сикович награждён орденом Славы 1-й степени.
В 1947 году демобилизован. Жил в селе Кисисхеви. В 1957 году окончил сельскохозяйственный техникум в городе Сагурамо Мцхетского района Грузии. Работал заведующим отделом в совхозе. Переехал в родное село.
Награждён орденами Славы 1-й, 2-й и 3-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, медалями.
Напишите отзыв о статье "Мтиралишвили, Георгий Сикович"
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11326 Георгий Сикович Мтиралишвили]. Сайт «Герои Страны». Проверено 25 августа 2014.
Литература
- Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
- Рощин И. И. Солдатская слава. Книга 6. М., 1982
Отрывок, характеризующий Мтиралишвили, Георгий Сикович
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
