Муайон, Луиза
Поделись знанием:
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
| Луиза Муайон | |
| фр. Louise Moillon | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Жанр: |
натюрморт |
 Работы на Викискладе | |
Луиза Муайон (фр. Louise Moillon; 1610, Париж — 1696, там же) — французская художница эпохи барокко.
Биография
Родилась в кальвинистской семье. Еë отец, брат Исаак и отчим занимались продажей красок и сами были художниками. Первые уроки рисования Луиза получила у своего отца, пейзажиста Николаса Муайона, училась у художника Франсуа Гарнье. Прожила всю жизнь в Париже. Умерла Луиза Муайон от болезни сердца в 1696 году.
Творчество
Большинство еë работ — натюрморты, выполненные изысканной техникой, были сделаны в 1630-х годах, до вступления в брак в 1640 году с богатым купцом Этьеном Жирардо де Шанкуром. Последние работы написаны художницей в 1645 году.
Луиза Муайон выработала свой особый особый стиль. Работы художницы пользовались большой популярностью. В числе ценителей таланта и покровителей Муайон были представители высшей знати Франции и Англии, в том числе, король Карл I.
Избранные полотна
- Корзина клубники и корзина слив (1632) — Портленд, Museum of Art,
- Корзина с персиками и виноградом (1631) — Карлсруэ, Кунстхалле ,
- Натюрморт с овощами (oколо 1637) — Мадрид, Museo Thyssen-Bornemisza,
- Натюрморт с вишнями, клубникой и крыжовником (1630) — Пасадена, Norton Simon Museum,
- Натюрморт со спаржей (1630) — Чикаго, Art Institute,
- Продавщица овощей — Париж, Лувр,
- Рыночный прилавок
- Moillon, Louise - The Fruit and Vegetable Costermonger - 1631.jpg
- Still-Life with Cherries Strawberries and Gooseberries 1630 Moillon.jpg
- Louise Moillon - Still-Life with a Basket of Fruit - WGA16076.jpg
- Louise Moillon 001.jpg
- Louise Moillon - Basket of Apricots - WGA16078.jpg
Напишите отзыв о статье "Муайон, Луиза"
Литература
- Andrzej Dulewicz, Słownik sztuki francuskiej, Warszawa: Wiedza Powszechna, 1977.
Ссылки
- [womenshistory.about.com/od/louisemoillon/Louise_Moillon_French_Still_Life_Painter.htm Louise Moillon — French Still Life Painter] (англ.)
Отрывок, характеризующий Муайон, Луиза
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
