Муваллады

Муваллады (араб. مولّدون‎‎, исп.  muladí, мн. ч. «muladíes») — испанские христиане, перешедшие в ислам. Одна из многих общественно-религиозных групп, присутствовавших на Иберийском полуострове в Средние века в период существования Мусульманской Испании Аль-Андалус, составляя до 10 % её населения. Термин имеет арабское происхождение и означает «отпрыск». Перешёл в испанский и португальский языки, и позднее стал одним из возможных этимологических истоков слова «мулат», которым испанцы и португальцы называли потомков от браков между европейцами и неграми. В мусульманской Испании термин муваллады употреблялся сразу в нескольких близких значениях.

Значения

• Обычно под мувалладами понимались бывшие христиане (испано-римляне, вестготы, позднее мосарабы) первого-второго поколения, которые оставили христианство и перешли в ислам, как правило для освобождения от джизьи, которой мусульмане обложили покорённое после 711 года христианское население. Со временем они также усвоили андалузско-арабский язык. Муваллады несколько отличались от мосарабов, которые продолжали сохранять христианство и романскую речь, хотя также хорошо знали арабский язык.

Обращение христиан в ислам, особенно бывшей романо-вестготской знати, которая не желала терять своих старых привилегий в новом государстве, принял значительные масштабы в первые десятилетия после арабского завоевания. Особенно подвержены ему были жители городов юго-востока страны. Однако уже с конца IX века с началом Реконкисты, получил распространение и обратный переход мусульман в христианство. Особую известность получил Ибн Хафсун. Он происходил из знатной готской семьи, его дед перешёл в ислам. Однако в качестве протеста Кордовскому халифу, Ибн Хафсун обратился в христианство (899), принял имя Самуил, и основал христианский епископат в посёлке Бобастро.

• Рождённый от смешанного брака мусульманина и христианки (крайне редко наоборот, так как мусульманкам не разрешалось выходить замуж за христиан), воспитанный в духе ислама и практически ничем не отличавшийся от собственно мусульман.

Отрывок, характеризующий Муваллады

– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.