Ибн Кудама аль-Макдиси

Ибн Кудама аль-Макдиси араб. ابن قدامة القرشي‎
Имя при рождении:	Абдуллах ибн Ахмад ибн Мухаммад ибн Микдам ибн Наср аль-Макдиси
Титулы и звания:	Муваффакуддин
Род дея- тельности:	исламский богослов, факих, мухаддис
Нацио- нальность:	араб
Отец:	Ахмад ибн Мухаммад
Дети:	Иса и др.
Школа, течение:	суннит, ханбалит
Направление деятельности:	исламские право, хадисоведение
Труды, сочинения:	Список аль-Мугни аль-Кафи аль-Мукни’ ар-Рауда и др.

В Википедии есть статьи о других людях с куньей Абу Мухаммад, именем Абдуллах и нисбами Макдиси и Димашки.

Муваффакудди́н Абу́ Муха́ммад Абдулла́х ибн А́хмад аль-Макди́си, более известный как Ибн Кудама (араб. ابن قدامة‎; 1146, Джаммаил, Палестина — 7 июля 1223, Дамаск, совр. Сирия) — исламский богослов, правовед (факих) ханбалитского мазхаба.

Биография

Его полное имя Муваффакуддин Абдуллах ибн Ахмад ибн Мухаммад ибн Микдам ибн Наср ибн Абдуллах аль-Макдиси ад-Димашки ас-Салихи. Он родился в 1146 году в Джаммаиле. В 1156 году переехал вместе с семьёй в Дамаск. Там он выучил наизусть Коран и начал заниматься хадисоведением. В 1165 году вместе со своим двоюродным братом Абдул-Гани совершил поездку в Ирак. В 1167 году он совершил паломничество в Мекку (хадж). В 1171 году он второй раз поехал в Ирак. В Багдаде он стал специалистом по ханбалитскому мазхабу и вероучению имама Ахмада.

Ибн Кудама был всесторонне развитым, выносил богословско-правовые заключения (фетвы) и вёл диспуты по широкому кругу вопросов . Имел приятный облик, был наделён физической силой. Был скромным и щедрым, обладал способностями неестественного восприятия информации (мукашафа) . Много читал Коран, часто постился и исполнял дополнительные молитвы (намазы) .

Вместе с шейхом Аммадом руководил молитвой в ханбалитском михрабе мечети Омейядов. После смерти ‘Аммада он остался единственным на этой должности. В его отсутствие, молитвой руководил Абдуррахман ибн аль-Хафиз.

Основным же местом его жительства был его дом у горы Касьюн. Иногда, после ночной молитвы, он отправлялся на гору.

Ибн Кудама покинул Дамаск для того, чтобы присоединиться к Салахуддину аль-Айюби (Саладину) в его походе против франков в 1187 году.

Ибн Кудама умер в субботу в День Разговения 1223 года. На его похоронах присутствовало большое количество людей.

Все его дети умерли ещё при его жизни. Только у его сына Исы было двое детей, но и те впоследствии умерли, прервав родословную шейха.

Учителя

Среди учителей Ибн Кудамы такие известные богословы своего времени:

• Абдул-Кадир аль-Джилани (Багдад)
• Абу аль-Макарим ибн Хилал (Сирия)
• Абуль-Фадл ат-Туси (Ирак)
• Аль-Мубарак ибн на-Таббах (Мекка)

Труды

Ибн Кудамы является автором большого числа книг. Наиболее известные из них

• «аль-Мугни» — комментарий к «мухатасару» аль-Хараки
• «аль-Кафи»
• «аль-Мукни’» — предназначена для заучивания
• «ар-Рауда» — книга по основам фикха.
• «Тахрим ан-Назар» — опровержение спекулятивной теологии, критика Ибн Акиля.
• «Люмат уль-Итикад»
• «Аль-Кадар»
• «Дам ут-Тавиль»
• «Аль-Улюв»
• «Равдат ун-Надир»
• «Ар-Рукка валь-Букаа»
• «Ат-Тавабин»
• «Мухтасар Илал ул-хадис лил-хилал»

Цитаты об Ибн Кудаме

• Абу Амр ибн ас-Салах: «Я не видел никого подобного аш-Шейху Муваффаку (Ибн Кудаме)».
• Имам аль-Мунзири: «Он был Факихом, Имамом, он рассказывал хадисы в Дамаске, он давал фетвы, проводил уроки, он написал книги по Фикху и другим предметам…». (,)
• Имам аз-Захаби: «Он был одним из знаменитых имамов и автором многих книг».

Литература

В Викитеке есть оригинал текста по этой теме.

См. ابن قدامة (араб. Ибн Кудама)

• [referenceworks.brillonline.com/entries/encyclopaedia-of-islam-2/ibn-k-uda-ma-al-mak-di-si-SIM_3262 Ibn Ḳudāma al-Maḳdīsī] / Makdisi, G. // Encyclopaedia of Islam. 2 ed. — Leiden : E. J. Brill, 1960—2005.</span> (платн.)
• Ибн Касир. аль-Бидая ва-н-Нихая.

Отрывок, характеризующий Ибн Кудама аль-Макдиси

По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.